Улыбаясь, Филипп кланяется и подаёт нам знак сделать то же самое. Я низко кланяюсь, Хильда пытается сделать книксен.

– Спасибо, мадам Делуат! Большое спасибо! Благослови вас Господь! – радостно восклицает Филипп, чего женщина уже не слышит, потому что тут же исчезает за одной из множества дверей.

– Кто это? – любопытствует Хильда.

– О, это мадам Делуат. Правая рука мэтра Лёлуара, распорядителя королевским хозяйством. Она решает, кто получит право работать при дворе, а кто – нет. Лёлуар слепо доверяет ей: он лишь сообщает, где нужны работники, – остальное дело за ней. Но она очень строга. Если бы ей не приглянулись ваши носы, шансов бы у нас не было.

– А история про сестру? – интересуюсь я. – Почему вы ей так сказали?

Дюпре пожимает плечами – похоже, он действительно смутился:

– Ну, я подумал, что это поможет.

– Конечно, помогло, и большое вам за это спасибо. Но вы же нас совсем не знаете. Почему вы нам помогли?

– Не знаю, поймёшь ли ты, мой мальчик, но ты напомнил мне кое-кого, кого я очень любил. Всё это уже неважно, но я просто захотел тебе помочь. – Он замолкает, и у меня такое чувство, что он не хочет больше об этом говорить.

А значит, других вопросов я не задаю, просто радуясь, что мы теперь довольно спокойно можем разгуливать по Лувру. Пожалуй, мы всё-таки найдём этот дурацкий кубок и принесём его госпоже Урдман. И если для этого мне придётся между делом почистить несколько картофелин – so what![29] В конце концов, дома я тоже это делаю. Слишком сложно не будет, вряд ли техника чистки картошки за последние четыреста лет так уж сильно изменилась.

Уф-ф-ф, как же здесь невыносимо жарко! По лицу рекой течёт пот, я совершенно разбит! Последние два часа я складывал поленья у большой печи в ещё большей дворцовой кухне лишь для того, чтобы теперь поддерживать дровами мощный огонь. В технике не так много чего изменилось? Да, что касается чистки картошки – похоже, не много. Но остальное требует таких немыслимых усилий, что я бы всё отдал за то, чтобы здесь, в королевской кухне, можно было бы просто запихнуть готовое блюдо в микроволновку.

О короткой передышке можно и не мечтать: подручный повара стоит у меня над душой, и я даже в туалет отойти не решаюсь. При этом о дворцовых туалетах даже думать противно. Пусть в Лувре, куда ни глянь, кругом шик-блеск, но запахи во дворе наводят на мысль, что по крайней мере прислуга для этих целей использует выгребную яму. Нет уж, спасибо! Лучше я подожду, пока мы вернёмся в настоящее.

Мимо меня в спешке летит Хильда. Она держит перед собой громадную медную кастрюлю, у неё тоже лоб в поту.

– Плита уже достаточно нагрелась? – спрашивает она.

– Понятия не имею. Я тут всего лишь мальчик при кухне, а не главный пожарный, – шучу я.

Но Хильде явно не до шуток. Поставив кастрюлю, она смотрит на меня с упрёком:

– Генри, ну серьёзно! Чем быстрее мы тут управимся, тем скорее сможем сегодня же заняться поиском кубка. Завтра вечером взойдёт полная луна, и если к тому времени мы его не найдём, нам придётся возвращаться с пустыми руками. И тогда Альберих у себя в Нибельгейме будет хохотать до упаду: мол, мы слишком глупы, чтобы сорвать его планы. Так что соберись давай!

– Ладно-ладно, – ворчу я, забрасывая в огонь ещё одну порцию поленьев. – Думаю, можешь ставить кастрюлю на плиту. Она, кажется, достаточно горячая, чтобы варить картошку.

Хильда с усилием поднимает кастрюлю на плиту и садится на пол у печи. Я тоже сажусь – маленькая передышка, пожалуй, позволительна. Хильда заговорщицки подмигивает мне:

– Значит, план такой: когда здесь закончим, идём в большой сарай во дворе и там ложимся. Тут, в общем, все так делают. Как я выяснила, там спят все кухонные подсобные рабочие. А когда все заснут, мы возьмём прибор ночного видения и отправимся на разведку. Д’Артаньяна, к сожалению, с нами не будет, но королевские покои мы уж как-нибудь разыщем. Я тут порасспрашивала других девчонок на кухне – короче, примерно представляю, где искать. Ясно?

Я киваю:

– Да, всё ясно. Кроме прибора ночного видения. Он же в рюкзаке, да? А рюкзак ведь остался в кустах, так?

– Первое: да, он в рюкзаке. Второе: нет, рюкзак, спрятав под юбкой, я тайком пронесла во дворец. Сейчас он лежит в сарае за одним из тюков соломы.

– Эй, вы там! – за нами внезапно появляется подручный повара Лё Труф. Уперев руки в худые бока, он сверлит нас злобным взглядом. – У вас что, дел больше нет? Вместо того чтобы работать, языками чешете, да? Ничего не выйдет, вас и так только за смертью посылать, так что подъём! Подъём! За работу!

Хильда подскакивает:

– Хорошо, хорошо. Я работаю, – и уже на ходу шепчет мне: – Значит, позже у тюков соломы!

Я киваю и продолжаю забрасывать в огонь поленья.

Никогда бы не подумал, что простой сеновал может выглядеть таким уютным. Но после рабского труда на дворцовой кухне я так вымотан, что готов сразу же упасть в солому и уснуть. После чистки картошки и разжигания огня я ещё таскал уголь, чтобы пополнить склад, потом без перерыва чистил лук, а под конец посреди ночи на коленях драил пол на кухне. Теперь у меня болят все косточки, и очень хочется хоть немного поспать.

Но ничего не получается: меня уже ждёт Хильда. Вид у неё очень бодрый и решительный. Короче, у валькирий однозначно больше энергии, чем у людей – ей ведь тоже пришлось здорово повкалывать у эксплуататора Лё Труфа.

– Ну наконец-то! Где ты застрял? – шепчет она мне. – Кажется, во дворце все потихоньку отходят ко сну. Вот, – она вкладывает мне в руку «ЛОКИ-8000» – замаскированный под очки прибор ночного видения. Я тут же надеваю его, и вмиг становится светло – с ума сойти! Теперь и правда можно без проблем красться по тёмному дворцу.

– Господи, Генри, немедленно сними эту штуковину! Ты совсем спятил!

– Чё? Что такого? Очки же совсем неприметные, – ворчу я.

Хильда ехидно смеётся:

– Очки? Неприметные? В семнадцатом веке? Да, примерно такие же неприметные, как кухонная прислуга, умеющая читать. Или велорикша. В общем, снимай, пока мы отсюда не выйдем.

Вздохнув, я засовываю очки в карман штанов и выскальзываю вслед за Хильдой, которая, похоже, знает, куда идти.

Из вспомогательной пристройки мы опять попадаем в один из основных флигелей с высоченными потолками и колоннами. Темно, хоть глаз выколи, никакого освещения, кроме редких факелов на стенах. Невозможно сориентироваться. Как же здорово, что дома у нас электричество.

– Хильда, если я сейчас же не воспользуюсь «ЛОКИ», то запутаюсь в собственных ногах и грохнусь. Вряд ли это будет так уж незаметно.