– Были еще Шадор.

При звуках незнакомого имени Сэма будто продрало электрическим холодом.

– Шадор? Никогда о таких не слышал.

– Была война. Очень давно…

– Если им было так уж одиноко, зачем воевать?

– Шадор… Они другие. Не такие, как вы. Или даже я.

– Ангелы их уничтожили?

– Нет. Создатели, как никто другой, понимают ценность жизни. Даже такой чуждой, как Шадор.

***

Очнувшись, Фрагс Денетор не сразу сообразил, где находится. Тьма, затхлый, пахнущий пылью воздух, негромкое потрескивание платформы… А потом он вспомнил. Отчаяние обрушилось с новой силой, сердце натужно затарахтело, в глазах заплясали искры. Усилием воли Денетор замедлил сердцебиение и заставил себя дышать ровно – пока монитор жизнедеятельности вновь не погрузил его в искусственную кому…

"Это конец", – подумал он отстраненно. – "Лучшее, что я могу сделать – броситься вниз с подъемника".

Адмирал подполз к краю и свесил голову вниз. Как только он зашевелился, реагирующая на движение гирлянда лампочек осветила громадный стеллаж – он тянулся в стороны, вверх, вширь… пола видно не было. Только зыбкая череда светлых кругов, пропадающих в пустоте.

"Через несколько месяцев робот-уборщик найдет мои расплющенные, высохшие останки, равнодушно втянет их вакуумным пылесосом и поползет дальше…" – Денетор старался, чтобы мысли текли плавно и неторопливо. Он – хозяин своему телу и не позволит какой-то там встроенной железяке вырубать его, как расшалившегося ребенка… "Если кто и покончит с моим существованием – это буду я сам. И никак иначе".

Что я скажу своим людям? – подумал адмирал и медленно сел. Вообще-то он не привык мыслить категориями нужд отдельных личностей. Команда корабля – единый организм, призванный совершать определенные задачи. Но сейчас… Члены экипажа – все, кто еще был жив – проходили перед его мысленным взором. Они не молоды. Да что говорить, вся команда – глубокие старики… А значит, осталось им недолго. И как только они исчезнут, в Галактике не останется никого, кто бы помнил о звезде Арес и планете Фобос…

Мысль об ответственности перед командой придала сил и Фрагс Денетор поднялся на ноги. А затем, сделав над собой усилие, еще раз осмотрел пустую коробку. Достал из-за пазухи органайзер и, включив, хорошенько осветил крышку. В пыльной поверхности белели его отпечатки. Но рядом были еще следы. Он брался за крышку руками в перчатках, а другие следы были от пальцев… Такие же свежие, не присыпанные ни одной пылинкой.

– Вот значит как, – вслух сказал адмирал и упрямо сжал челюсти.

Навел камеру на отпечатки и сфотографировал их в самом большом разрешении. Нажал кнопку подъемника, а затем, вспомнив, снял с полки вазу. Её можно будет неплохо продать на черном рынке, а им понадобятся деньги. Много денег.

Когда адмирал подошел к своему челноку, Йэд Ннамор уже ждал. Задрав голову, он разглядывал оплавленный бок кораблика.

– Интересная у вас лайба, – заметил он, увидев адмирала. – Очень похожа на истребитель со снятыми оружейными башнями.

– Броня гораздо толще, чем у прогулочных яхт. А я часто перевожу ценные грузы, – пропыхтел адмирал, подтаскивая тяжелую вазу к автопогрузчику.

Вернув смотрителю Нить Ариадны, он проследил глазами, как ваза скрывается в люке, и направился вслед за ней. И, только почти скрывшись в шлюзе, обернулся.

– Да, чуть не забыл. Видел любопытную штуку рядом с местом, где хранилась моя ваза… Пустая коробка с откинутой крышкой. И довольно свежие следы. Подумал, вы захотите узнать об этом.

– Свежие, вы говорите? – встрепенулся смотритель.

– Там ведь везде пыль – на верхних-то полках. Ну, я и обратил внимание: будто кто-то совсем недавно снял крышку и вынул что-то из коробки. Хотите посмотреть? Я снял всё на камеру, – адмирал изо всех сил старался изобразить небрежную любезность. – Там и отпечатки имеются…

Смотритель вытер пот.

– Если вы будете так любезны… Понимаете, станция огромна. Мы больше полагаемся на внешнюю защиту и на Нити.

– Во всём должен быть порядок, – кивнул адмирал. – Прогнав отпечатки через федеральную базу, вы быстро узнаете, кто это был, – он искоса глянул на смотрителя, сожалея, что раньше был с ним не слишком любезен.

– Если вы согласитесь пройти в мой кабинет, – смотритель робко моргнул верхней парой глаз. – Это совсем недалеко.

Без всякого вмешательства кардиостимулятора сердце адмирала забилось в четком ритме. Сосуды расширились, мускулы приобрели былую упругость. В голове прояснилось.

"Не бывает проблем, которые невозможно решить. Бывает мало решительности" – так всегда говорил его отец, генералиссимус Фрагс Денетор.

Решительности адмиралу было не занимать. Хищно улыбнувшись, он шагнул к Йэд Ннамору.

Фрагс Денетор откинулся в кресле и прикрыл глаза, прокручивая в памяти сведения, добытые с помощью незадачливого смотрителя Йэд Ннамора.

Планета Сычуань… Славится своими пляжами и острой кухней. Более – ничем не примечательна. Там нет ни наркотиков, ни теневой экономики, ни, на худой конец, казино. Планету-курорт облюбовали богатые плейбои, семейные парочки и пенсионеры, которым некуда девать время… Так что там делает юнец, укравший Семечко?

Адмирал еще раз внимательно всмотрелся в голо-фиш с изображением Сэма. Совершенно обычная внешность для гуманоида: рыжие вихры, зеленые глаза, чуть оттопыренные уши… Так сразу и не скажешь, откуда он. Может, с заснеженного Скооля, умеренно-климатического Эльсинора, и даже жаркой Пандоры… Фрагс Денетор раздраженно убрал голо-фиш и откинулся в капитанском кресле.

Его опередили буквально на несколько минут! Дело, на осуществление которого адмирал потратил восемьдесят лет жизни, этот мальчишка провернул походя, на одном дыхании. И оставил "Ганнибал" ни с чем.

Почувствовав, как затрещали искусственные зубы, адмирал медленно разжал челюсти, а затем, мускул за мускулом, расслабил всё тело. И сделал глубокий вдох.

На его родном Фобосе обитали громадные стегоящеры. Они были ископаемыми, пережитком более древних эпох. А славились тем, что один раз укусив добычу, никогда не оставляли преследования. Всё ползли и ползли, неторопливо переставляя чешуйчатые лапы и волоча за собой тяжеленный хвост… Пока жертва не падала, сраженная ядом и изнеможением.

Адмирал улыбнулся. Ему всегда нравились эти зверюги. Нравилось считать себя одной из них. Пережитком прошлого, реликтом, выжившим благодаря собственному упрямству. Хищником, который всегда настигает добычу. Всегда.

***

– Дело сделано, Сэм. Теперь можно от нее избавится, – Порфирий искоса поглядел на Саёнару, растянувшуюся в шезлонге: на глазах темные очки, на изгибах золотистой кожи – солнечные блики. За её спиной, помаргивая светодиодами, маячил Гораций. В одном манипуляторе он держал поднос с запотевшим бокалом, в котором, судя по цвету, плескалась "Кровавая Мэри". В другом было зажато опахало из перьев радужного попугая – им он медленно, с поистине математической точностью, обмахивал девушку.