Он уже был принят в «Программу будущего» на Брентаале, когда пришло известие о том, что после недолгой болезни умерла его мать. Ее смерть, а затем гибель отца в транспортной катастрофе несколько лет спустя стали жестокими ударами по привычному ощущению неизменности и постоянства.

Вскоре после тех событий он подружился с Орсоном Кренником.

Имя Орсона несколько раз возникало в разговорах еще до того, как Лира познакомилась с ним лично в Институте прикладных наук, который тот стал часто посещать в месяцы, предшествовавшие войне. Он, похоже, был в хороших отношениях со многими бывшими преподавателями и сверстниками Галена.

Хотя Лира никогда этого не замечала, Гален каждый раз настаивал, что Орсон не менее умен и талантлив, чем любой из участников «Программы будущего», но ей трудно было представить их друзьями: одного приходилось силой тащить на вечеринки и мероприятия, ночные же кутежи второго стали легендой.

Орсон поступил на правительственную службу — Лира так до конца и не поняла, то ли он закончил учебу, то ли его исключили из программы, — и быстро поднялся в первые ряды Инженерного корпуса Республики, руководя огромными строительными проектами, как на планетах, так и в глубоком космосе. Что касается Галена, то по завершении учебы он продолжил научную стажировку, а затем занялся преподавательской работой. К двадцати пяти годам он имел немало публикаций и заслужил репутацию человека, которому суждено великое будущее.

Несколькими годами раньше именно Орсон помог Галену получить направление на стажировку в Институт прикладных наук, к которому прилагалось не только хорошее жалованье, но и квартира, за которую не требовалось платить.

К тому времени область интересов Галена сузилась, и он выбрал для себя кристаллографию и повышение энергоотдачи — или, как считал сам Гален, кристаллы выбрали его. В итоге он начал путешествовать в поисках редких кристаллов, и именно во время одной из таких экспедиций он познакомился с Лирой. Она тогда возглавляла команду исследователей на Эспинаре, обнаруживших и нанесших на карту обширную систему пещер, в глубине которой ученые нашли залежи уникальных кристаллов, образовавшихся из сочившейся сквозь многие слои почвы и камня дождевой воды и иногда прораставших в виде сверкающих капель на кончиках сталактитов. Кристаллы эти, как оказалось, не были кайберами или даже их разновидностью, но достаточно походили на живой кристалл, чтобы заинтересовать небольшое сообщество ученых. То ли по случайности, то ли по велению судьбы Лира решила стать проводником и снабженцем для группы, которую собрал Гален. Она до сих пор не могла сказать, была ли это любовь с первого взгляда или нечто подобное, хотя он с самого начала показался ей привлекательным и энергичным.

На Эспинаре он мог спать, пока его не будили, или бодрствовать, пока его не отправляли спать, оставаться голодным, пока ему не давали поесть, или есть, пока ему не советовали остановиться. Иногда Лира не могла вставить в разговор ни слова, а иногда Гален не разговаривал целыми днями, предпочитая уединиться и писать или делать наброски. Он постоянно складывал и перекладывал свое снаряжение, но тем не менее ему удавалось крепко держаться на ногах на крутых склонах. Порой Лире казалось, будто она общается с дроидом, хотя она и ценила широту его познаний и способность надолго сосредоточиваться на чем-то одном. До нее также начало доходить, что казавшаяся ей враждебность на самом деле была лишь уловкой, которая позволяла ему сохранять безопасную дистанцию. Он пытался понять, чего она от него хочет, и решить уравнение их взаимоотношений.

Экспедиция продолжалась шесть местных месяцев, и к ее концу они полюбили друг друга. Первый шаг сделала Лира, но остальное последовало крайне быстро, и внезапно она стала центром его вселенной. Она проложила путь к сердцу Галена, дав ему возможность понять, что оно у него действительно есть.

В предвоенные годы Лира опасалась, что Гален сменит чистую науку на военные исследования, но, как теперь стало ясно, беспокоиться ей было не о чем. Когда многие коллеги Галена начали соглашаться на предлагаемые правительством должности, он вместо этого принял предложение корпорации «Зерпен» продолжить исследования по синтезу кристаллов и повышению энергоотдачи. Последний раз они виделись с Орсоном незадолго до их отлета на Валлт, когда сообщили ему о беременности Лиры. И теперь, много месяцев спустя, их спас не кто иной, как старый приятель Галена по учебе.

И все же — как она могла не быть ему благодарна? Как у нее вообще могли возникнуть подозрения относительно намерений Орсона — даже если тот едва не вывернул Галена наизнанку, показав ему Грейндж? Он многим рисковал ради них, и если бы он не прилетел...

Что ж — даже джедай не может знать будущего.

Лира прислушалась к приглушенному разговору, который, похоже, был для Галена настоящей пыткой. Она с трудом подавила желание вмешаться, которого требовал от нее материнский инстинкт. В конце концов, Галену она была не матерью, а женой.

К тому же Орсон знал реальный мир намного лучше их обоих.

События минувшего стандартного года уже начинали превращаться в воспоминания. Засыпая под теплое дыхание Джин на щеке, Лира подумала: «Если на Корусанте все настолько изменилось, возможно, Галену, как никогда, нужна будет помощь Орсона».

— НЕУЖЕЛИ мы и в самом деле провели целых полгода на другом конце Галактики? — спросил Гален.

— Кто бы сомневался, — ответила Лира. — Посмотри хотя бы на собственную бороду.

Гален потрогал аккуратно подстриженную Лирой бородку, удачно дополнявшую его выдающиеся скулы и волевой подбородок. Оба сидели в мягких креслах в гостиной их квартиры на территории Института прикладных наук в одном из лучших районов центра Корусанта. Гален мягко опустил на пол сидевшую у него на колене Джин, и та немедленно начала упражняться в ползании.

— Гален, ты уверен, что ей это не повредит?

Наклонившись, Гален провел пальцем по покрытию из полиламината.

— Вполне чисто, — ответил он, показывая палец Лире. — К тому же — почему бы ей и не познакомиться с окружающей обстановкой?

Лира улыбнулась, глядя на быстро ползущую Джин. Внезапно остановившись, малышка подобрала под себя ногу и слегка приподнялась.

— Мы и глазом моргнуть не успеем, как она начнет ходить. И ей многому еще предстоит научиться.

Гален не ответил. Лира посмотрела на мужа, который с радостно-встревоженным выражением лица наблюдал за Джин. Легко было догадаться, о чем он сейчас думает.

— Гален, мне очень жаль, что так вышло. Или не вышло.

Слова Лиры вырвали Галена из задумчивости, и он медленно выдохнул:

— На Валлте мы были в шаге от великого открытия. — Он печально покачал головой. — Каждый раз, когда я вспоминаю Нэрбу и остальных, о том, что, возможно, им пришлось пережить...

— Не мучай себя, Гален. Мы все равно никак не могли предотвратить случившееся, — вздохнула Лира. — Хотя я вполне тебя понимаю. Рано или поздно... — Не договорив, она встала и, подойдя к мужу, села рядом с ним. Джин заинтересовалась чем-то найденным на полу, и Лира лишь надеялась, что она не потянет находку в рот. — Что-нибудь обязательно произойдет.