Хрум бежал, петляя между деревьями и причудливо-гибкими телами лиан, и чувствовал, как все его мышцы наполняются радостной энергией. Он вновь вдыхал запахи трав и соцветий, улавливал тонкие ароматы вкусных плодов, прекрасно чуял территориальные отметины, оставленные другими обитателями джунглей. Он вновь слышал голоса растений, птиц и животных. Он вновь обрёл свободу и мог бежать в любом выбранном направлении. И хотя в джунглях его повсюду подстерегали опасности, это был его мир – мир, который он понимал и принимал таким, каков он есть. Хрум почувствовал, как к нему вернулись жажда жизни, любопытство и страстное стремление ко всему неизведанному.

Зверёк остановился. Хрум вдруг понял, что ему обязательно нужно узнать, где он сейчас находится и далеко ли ещё до Большой Мутной реки, которую он до сих пор так и не нашёл. Осмотревшись по сторонам, зверёк вдруг увидел чью-то свисающую с ветки мохнатую лапку, очень напоминающую человечью конечность. Хрума одолело любопытство.

– Здравствуйте, – пожал он неизвестно чью лапку.

Ответом стала тишина. Зверёк повторил свою попытку познакомиться.

– Ну что тебе надо? – услышал он недовольное ворчание, и из густой кроны розового дерева выглянула похожая на смайлик физиономия, состоявшая исключительно из двух огромных глаз.

– Извини, конечно, но вы не могли бы мне… – хотел задать вопрос Хрум.

– Не мог бы.

– Но почему?

– Потому что я занят важным делом, – успел сказать обладатель смешной пушистой физиономии и захрапел.

– А чем вы занимаетесь?

– Сплю, – на мгновение приоткрыла левый глаз физиономия.

– Но ведь сейчас день!

– Ну что ты ко мне привязался, как пальмовый лист, – простонал круглоглазый. – Я веду ночной образ жизни и поэтому днём всегда сплю.

– А кто вы?

– Я – тонкий Лори и состою в кровном родстве с обезьянами…

– Коль есть тонкие Лори, значит, существуют и толстые?

– Да, есть толстые, косоглазые и кособокие… Всё, отстань!

– Послушайте, тонкий Лори, хотя вы не такой уж и тонкий, – не отставал зеленошёрстный почемучка. – Но это не суть важно. Просто мне нужно уяснить, где я сейчас нахожусь?

Лори медленно приоткрыл правый глаз:

– Ты находишься… рядом со мной.

– А где находитесь вы?

– А я – рядом с тобой.

– Ну а вместе мы где находимся?

– Здесь…

Так много и так долго Лори никогда ещё не говорил, поэтому, свесившись с ветки вниз головой, опять уснул.

– Да так ты всё на свете проспишь! И никогда не узнаешь, в чём смысл жизни.

– В чём… смысл жизни? – пробормотал сквозь сон тонкий Лори. – Я как-то не задумы…

Хрумик в очередной раз стал тормошить уснувшего лентяя, и тот неохотно приоткрыл свои огромные глаза.

– Вот вы, Лори, для чего живёте? – спросил Хрум.

– Чтобы… сладко спать…

– И всё?

– Ну, чтобы… вкусно есть, – Лори лениво потянулся и отправил себе в рот какой-то фиолетовый плод.

– И в этом смысл всей вашей тонколорьей жизни?

– Да что ты ко мне привязался со своим смыслом!.. Жизнь любого из нас – бес-смыс-лен-на! Мы не живём, а выживаем. Нас всегда и повсюду поджидает беда – от хищных животных, сородичей, этих, как их, двуногих существ. Вот и получается, что весь смысл жизни – дожить до смерти.

– А что такое смерть?

– Это тоже сон, только вечный.

– Тигрица Руфа считает, что смысл жизни – в силе и свирепости, – рассудительно проговорил Хрум. – А мудрая слониха Эка говорила, что смысл жизни – любовь.

– Слониха права… Я очень люблю… поесть и… поспать… – и удобно устроившись на ветке, Лори уснул так крепко, что даже начавшийся тропический ливень и страшные раскаты грома не смогли его разбудить.

Хрум переждал дождь под большим, как гигантский зонт, листом и уже хотел было продолжить путь, как вдруг увидел совершенно невиданного зверька. У него была ярко-изумрудная шёрстка, ушки-антенны, такие же лапы и такой же, как у него самого, хвост из перьев. Зверёк приводил себя в порядок, тщательно вылизывая шёрстку и сметая лапкой с хвоста дождевые капли. Хрум подошёл поближе и в нерешительности остановился. Он вдруг ощутил непонятное волнение, которое ранее никогда не испытывал. Прихорашивающийся зверёк приподнял головку и опалил Хрума взглядом. Точнее, не опалил, а опалила.

– Послушай, ты-ты мне кого-то оч-чень напоминаешь, – заикаясь, промямлил Хрум.

– И ты тоже, – незнакомка любопытным взглядом осмотрела его с лап до помпончиков ушей. – У меня такое ощущение, будто я тебя уже встречала. Кстати, ты когда-нибудь видел своё отражение в воде?

– Нет. Но я шёл к Большой Мутной реке, чтобы увидеть себя и, наконец, понять, кто я такой и к какому звериному роду принадлежу.

– Тогда следуй за мной.

Изящно повиливая длинным гибким телом, незнакомка побежала по едва видимой звериной тропке, петляющей среди стволов деревьев, причудливых коряг и мангровых зарослей. Она передвигалась так проворно, что Хрум едва за ней поспевал.

Джунгли заметно поредели и вдруг раздвинулись, словно театральный занавес, демонстрируя двум зверькам невероятной красоты пейзаж. Очарованные, они остановились на самом краю обрывистого берега Большой Мутной реки, а сама река, отражая удивительно яркие краски закатного неба, уходила в золотистое марево, размывавшее дрожащую линию горизонта.

Зверьки спустились к самой кромке воды и, словно в зеркале, увидели в ней свои отражения. На них смотрели два совершенно одинаковых большеглазых существа с тонкими ушками и милыми носиками; их изумрудная шерстка искрилась, а распушенные хвосты переливались всеми цветами радуги.

– Ты похож на меня, – подрагивающим голосом проговорила незнакомка.

– А… а ты на меня.

– Почему я тебя здесь раньше не видела?

– Потому что я пришёл с того берега… Когда в наших джунглях начался пожар, все звери побежали к Большой Мутной реке. Я тоже побежал, но меня поймали два злых двуногих существа. Они передали меня своим сородичам, а те посадили в клетку. Было очень страшно. Я даже не предполагал, что останусь жив…

– Многие звери тоже не раз предупреждали меня о том, что эти двуногие, лишённые шерсти, перьев, когтей и клыков, – самые опасные хищники. Они очень хитры и коварны. Их боятся даже слоны, носороги и тигры!