О том, что барона, скорее всего, убили, я говорить не стала — с нее было достаточно потрясений на сегодня.

Ранним утром мы отвели мальчишек на виноградник и вручили их Густаво, который согласился присмотреть за ними, а сами пошли в город, чтобы прояснить ситуацию с Карерро.

Лучиана нервничала и я переживала, чтобы ей не стало плохо.

— Я поговорю с ним сама, а вы подождете меня на улице, — сказала я не терпящим возражений тоном, когда мы остановились возле двухэтажного здания с яркой оранжевой крышей. На невзрачном фасаде висела вывеска «Нотариус Серджио Карерро».

— Чем я могу вам помочь? — не успела я войти, как передо мной появился молодой человек с прилизанными волосами и тонкими усиками под здоровенным носом. Он был одет в темный жакет, несвежую рубаху и лоснящиеся на коленях бриджи с медными пуговками по бокам.

— Мне нужен сеньор Карерро, — я догадалась, что это, скорее всего, секретарь, поэтому мой голос звучал уверенно и четко. — У меня к нему срочное дело.

— Вы должны записаться… — начал было он, но я грозно посмотрела на него и холодно произнесла: — Немедленно доложите ему, что пришла Изабель ди Кантини.

Юноша моментально скрылся за красивой дверью с вычурными ручками и появился оттуда буквально через секунду.

— Прошу вас, донна. Сеньор Карерро ждет вас.

Я вошла в кабинет и сразу же оценила роскошь, с которой этот человек устроился здесь. Дорогая мебель, свежий ремонт, приятные глазу безделушки и аромат свежесваренного кофе.

— Изабель, как я рад! Что привело вас ко мне? — из-за стола вышел плотный мужчина, лет пятидесяти и с добродушной улыбкой направился ко мне.

Он был абсолютно лысым, с выпирающим животиком и маленькими, женоподобными руками похожими на подушки. Такие руки назывались — «Кисть раджи». Их хозяева, зачастую оказывались лживыми, трусоватыми, продажными и изворотливыми, что подтверждалось моим личным опытом.

На нем красовался длинный жакет из дорогого бархата, такие же бриджи, белоснежные гольфы и туфли с серебристыми пряжками. Похоже, дела у этого франта идут прекрасно.

— Я пришла поговорить о драгоценностях моей матери, которые отец оставил вам на сохранение, — я не собиралась любезничать с ним, а тем более затягивать этот неприятный разговор. — Мне кажется, что пришло время вернуть их.

Его глазки забегали, но Карерро тут же взял себя в руки.

— О каких драгоценностях идет речь? — елейный голос вызвал во мне приступ тошноты. — Вы что-то путаете, донна Изабель. Никаких драгоценностей мне ваш батюшка не давал.

— Я нашла письмо, в котором он рассказал о них и о расписке, — произнесла я с ледяным спокойствием. — Под которой стоит ваша подпись.

— Ваш отец, дорогая, слишком много пил в последнее время, — цинично заявил нотариус, понимая, что на руках у меня расписки нет. — А в пьяном угаре, чего только не напишешь. Не стоит верить всему подряд.

— Я бы так и сделала, но ведь есть еще и копия расписки, — я получала удовольствие, видя, как он наливается злобой. — О ней, вы видимо позабыли? Что ж, я прекрасно вас понимаю, вы так старательно обворовывали мою семью, что мысль о копии улетучилась из головы, да сеньор Карерро?

— Что вы себе позволяете?! — прошипел он, и его руки предательски затряслись. — Я и ваш покойный батюшка…

— Если вы не вернете драгоценности к воскресенью, я пойду с этой распиской к маркграфу, — мне были не интересны разглагольствования этого мерзкого человека, и я без зазрения совести перебила его. — Всего доброго. У меня еще много дел.

Лучиана была вся на нервах и когда я вышла из конторы Карерро, бросилась ко мне и с волнением заглянула в глаза.

— Ну что, донна? Что сказал этот человек?

— Все отрицал, — я хмыкнула, вспомнив неприятного франта в белых гольфах. — Но именно этого я и ожидала. Не думаю, что он отдаст драгоценности.

— Зачем же тогда все это? — женщина растерянно смотрела на меня. — Если толка никакого?

— Но почему же, — я прекрасно понимала, что «толк будет» и скорее всего, сегодня на виллу явятся гости. — Теперь он попытается угрожать нам и подошлет людей, чтобы мне закрыли рот. Но это даже к лучшему — Карерро подставит сам себя.

Мне хотелось добавить: «Это я уже проходила». Но, слава Богу, вовремя опомнилась и закашлялась в кулачок.

— Донна! Что вы такое говорите! — бедная Лучиана побледнела и пошатнулась. — Что же теперь делать?!

— А теперь, нам стоит пойти к маркграфу и попросить помощи, — эта мысль пришла в мою голову совершенно неожиданно, но я обрадовалась ей. — Думаю, он не откажет.

Лучиана смотрела на меня во все глаза и явно не понимала, что происходит с ее Изабель.

— Вы думаете, что к нему так просто попасть?

Я всегда добивалась чего хотела и попадала во все кабинеты, упрямо шагая по карьерной лестнице.

— Не думаю, но попробовать стоит, — я подняла голову и посмотрела на замок, возвышающийся над городом. — Прямо сейчас.

Чем ближе мы подходили к замку, тем сильнее у меня захватывало дух от его величественности. Это средневековое строение, похоже, видело настоящие битвы, осады и остальные прелести воинственных эпох. Серые стены были неприступными, с бойницами и мощными башнями по углам. Даже изумрудные лианы плюща не смягчали их брутальной суровости.

Замок окружал ров с водой, а через него был перекинут деревянный мост, от которого к стенам замка тянулись толстые цепи.

— Куда это вы направляетесь, дамы? — насмешливый голос раздался так неожиданно, что Лучиана испуганно охнула, и мы остановились. Из темноты арочного проема показалась высокая фигура и направилась к нам. Это был молодой мужчина около тридцати лет, с приятным, немного уставшим лицом и собранными в хвост, русыми волосами. На нем идеально сидел темно-синий камзол, перехваченный широким ремнем, а бриджи были заправлены в высокие сапоги со шпорами.

— Добрый день, сеньор, — поздоровалась я и вежливо поинтересовалась: — Могли бы мы увидеть маркграфа. У нас к нему серьезный разговор.

— Да что вы? — он улыбнулся, показывая красивые ровные зубы. — Вам, наверное, назначена аудиенция?

— Нет, не назначена, — ответила я, понимая, что никто нас не пустит, но сдаваться все же не собиралась. — Только это очень важно и…

— Все так говорят, — молодой человек прищурил глаза и посмотрел куда-то за наши спины. — Сначала письменное обращение с детальным изложением проблемы, потом маркграф рассмотрит его и если оно покажется ему важным, назначит аудиенцию.

— Пока все это случится, конец света наступит! — раздраженно произнесла я, приходя в ярость от бюрократии, которая царила во все времена.

— Ну, если наступит, значит, ваша проблема решится сама собой, — засмеялся мужчина и махнул рукой. — Отойдите в сторону!