Но тут же веселье сменилось восторгом, когда Эвелин увидела, как он красив.

— Доброе утро, мистер Хардинг. — Лорд Линдейл поднялся со своего места.

— Пожалуйста, называйте меня Джек, милорд. В «Линкольнз инн» мы были очень дружны.

— Но это было прежде, чем вы стали адвокатом. Однако «Джек» для меня звучит привычнее. Зовите меня «Эммануэль».

— Не Линдейл?

— Только не с вами. Я был Эммануэлем Дарлингтоном много лет, пока не умер мой брат, оставив мне титул. Прежде всего, я учитель и адвокат, и мне не очень по душе чванство аристократии.

Эвелин улыбнулась, необыкновенно гордая своим отцом. Он отказался оставить преподавание в Оксфорде, даже унаследовав титул брата. Такого человека редко встретишь — истинный ученый, преданный своим ученикам.

Джек и Эвелин сели, а миссис Смит внесла тарелки с холодным мясом и булочками.

— Вы уже встречались с Рэндольфом Шелдоном? — спросил Линдейл.

По спине Эвелин побежали мурашки. Ее отец не знал, что Рэндольф скрывается в доме Бесс Уитфилд в Шордитче, и понятия не имел о поездке дочери в Биллингсгейт. Насколько она знала, отец считал, будто Рэндольф взял короткий творческий отпуск в университете, пока не раскроют убийство Бесс Уитфилд, и оплакивал кончину своей кузины.

Прикусив губу, Эвелин со страхом взглянула на Джека. В ожидании его ответа она беспокойно перебирала пальцами салфетку.

— Я встречался с мистером Шелдоном и пытаюсь выстроить наилучшую линию защиты, а также обеспечить алиби, на случай если полиция решит его допросить или арестовать.

Эвелин затаила дыхание, пока отец не кивнул в знак одобрения. После этого она демонстративно занялась ломтем мяса. Джек ответил на вопрос ее отца, скрыв от него весьма неприятные факты, и избежал правды, не солгав.

«Какой же ты прекрасный адвокат, Джек Хардинг», — подумала она.

— По правде говоря, — отозвался Линдейл, — я рад, что вы заняли сторону Рэндольфа. Мы все наслышаны о трагедиях, когда людей приговаривали к смерти и за меньшие преступления, причем многие из них оказывались невиновны, но не могли заплатить за адвоката. Будучи сам специалистом по уголовному праву, я уверен, вы уже сталкивались с подобной несправедливостью.

Глаза Джека потемнели, и Эвелин поняла, что он вспомнил.

— Слишком часто. Несмотря на успешные выступления в зале суда, я нередко проигрывал и присутствовал при казни не одного моего подзащитного. Не все из них были виновны в преступлениях, вы абсолютно правы.

В воздухе повисла напряженная тишина. Эвелин ощутила, что довелось пережить ее отцу и Джеку, которым приходилось присутствовать при казни невинного человека не в силах ничего изменить.

Голова у нее на миг закружилась. Рэндольф тоже мог оказаться невиновным, которого тем не менее отправят в тюрьму или, еще хуже, на виселицу.

Перед глазами Эвелин пронеслись видения из прошлого. Голубоглазый и светловолосый Рэндольф, внимательно выслушивающий ее теории относительно трудов Уильяма Блэкстона. Она всегда мечтала встретить мужчину, который обращал бы внимание не только на ее внешность, но и мог бы оценить ее ум. Рэндольф казался ей идеальным. Он никогда не возражал против того, чтобы услышать ее мнение, и даже обращался к ней за помощью при написании работ. Не его вина, что он ни разу не упомянул в статьях ее имени, просто в университете все решали мужчины.

И теперь после стольких лет поисков подходящего ей мужчины она могла потерять Рэндольфа из-за преступления, которого он не совершал.

— Пожалуйста, немедленно сообщайте мне все новости, Джек, — попросил Линдейл.

— Я нанял сыщика, чтобы он помог мне с расследованием.

Эвелин вздрогнула и взглянула на Джека. Он не терял времени даром.

— Хорошо, — одобрил Линдейл, поднимаясь со стула. — Пока я не забыл, мы с Эвелин каждый месяц приглашаем к обеду его светлость Ботуэлла и Барнса, и я бы хотел, чтобы вы тоже присутствовали.

Джек кивнул:

— С удовольствием.

Линдейл перевел взгляд с Эвелин на Джека, и его глаза стали внимательными.

— Я вас оставлю, чтобы вы могли все обсудить. — Он повернулся и вышел из комнаты.

Джек уселся на стул и положил на колени салфетку.

— Вы так быстро наняли сыщика? — поинтересовалась Эвелин.

— Мой коллега, Энтони Стивенс, сотрудничает с одним сыщиком, у которого нюх как у гончей, он-то все и устроил. Если Бесс Уитфилд пыталась что-то скрыть, он все узнает.

Джек оперся рукой о стол и подался вперед.

— Я пришел еще и по другому поводу, Эви. У нас наконец-то появился шанс.

— Какой?

— Сегодня суббота.

— Не совсем понимаю, Джек.

— Субботний вечер, Эви. Все театры будут полны.

— Театры?

— Я подумал, мы можем начать с костюмерши Бесс Уитфилд.

— Она тоже в списке подозреваемых?

— Нет, но я знаю, что нельзя пренебрегать слугами и наемными работниками. Им зачастую известно больше других.

— Хотите сказать, что я одна должна сопровождать вас сегодня вечером в театр?

— Если хотите, возьмите с собой служанку, но ей придется остаться в экипаже. Мы зайдем с черного входа без приглашения.

В субботний вечер театр «Друри-Лейн» мог вместить более трех тысяч зрителей. Он располагался в районе Ковент-Гарден напротив Кэтрин-стрит, улица Друри-лейн шла позади здания. Это был уже четвертый театр, построенный два года назад. Последний был уничтожен при пожаре.

Экипаж Джека остановился, и Эвелин увидела толпу зрителей. Недавно установленные газовые уличные фонари освещали великолепные, модные наряды дам и безупречные костюмы джентльменов. Некоторые держали в руке театральные бинокли, другие пальцами, затянутыми в перчатки, сжимали программки. Вместо того чтобы присоединиться к ним, Джек велел кучеру свернуть на Друри-лейн и остановиться напротив служебного входа.

Эвелин повернулась к Джанет:

— Оставайся в экипаже. Мы скоро вернемся.

Карие глаза Джанет расширились, и она с трудом сглотнула. Беспокойно пригладила непослушные каштановые кудряшки, выбившиеся из туго заплетенной косы.

— Это не опасно, миледи?

Эвелин улыбнулась и дотронулась до руки Джанет.

— Пожалуйста, не волнуйся. Я скоро вернусь.

Джек спрыгнул на мостовую и помог выбраться Эвелин. Когда они направлялись к дверям, он заметил:

— Вашей служанке не по душе наши тайные делишки.

— Она сделает, как я сказала.

Эвелин замедлила шаг и взглянула на Джека. Здесь было не так светло, как перед фасадом, из-за отсутствия дорогих газовых фонарей.