Доктор на миг растерялся – Агата нередко оставалась “без сладкого”, даря ему наслаждение, а вот Валерия не собиралась отказываться от собственного удовольствия. Она опустилась на него с легким стоном, потом нависла, покачивая перед глазами тяжелой грудью и прошептала:

– Хочешь их облизать?

– Очень! – голос Филиппа срывался от бешеного желания и головокружительного зрелища.

– Возьми! – девушка наклонилась еще сильнее, скользя сосками по губам мужчины, а когда он начал ловить их ртом и облизывать, ритмично задвигалась, ускоряя собственное наслаждение.

Потом они лежали обессиленные, прижавшись друг к другу и понимали, что все в их жизни изменилось навсегда!

Чёрт! Чёрт! Чёрт!.. Егор шарахнул по столу что есть силы, и от его кулака моментально по дереву “разбежались” мелкие трещины. Она волнует его. Сильнее, чем хотелось бы, и невыносимее, чем то, что можно сдерживать.

Сегодня, когда они встретились в лесу во время ее ежедневных прогулок, он был близок к тому, чтобы поцеловать ее. И оказался он там не случайно. Он следил за Агатой. Вчера же еле удержался, чтобы не делать этого. Наваждение. Неконтролируемая страсть. Помешательство. Вот что он испытывает и с чем не в силах бороться. Никакие доводы – ни собственные, ни Людмилы – не способны были прочистить мозги. Агата снится ему по ночам, а днем он грезит о ней наяву. И это уже похоже на одержимость.

– Альфа, к тебе просятся на аудиенцию, – приоткрылась дверь в кабинет, и в образовавшуюся щель просунулась голова Демида – доверенного лица Егора.

– В такое время? Кого там принесло? – поинтересовался Егор.

Уже почти наступила ночь. Ему только потому не спалось, что не мог перестать думать об Агате…

– Валерию – медсестру нашу.

– И что ей надо? – нахмурился Егор.

Наглая волчица! Никогда не думает о других и о нормах приличия имеет слабое представление. Не говоря уже про устав стаи. Для аудиенций с Альфой существуют специальные часы.

– Говорит, по личному вопросу, и что это срочно, – отозвался Демид.

– Ладно, зови, – вздохнул Альфа.

Не успела Валерия войти, как в нос Альфы ударил запах страсти. И почти сразу же он уловил запах человека. Мозг опалила догадка, кровь бросилась в лицо:

– Ты с ума сошла! – подлетел Егор к волчице. – Ты что творишь?!.. – навис он над ней.

Но Валерия не испугалась и не растерялась. В этот момент Егор понял, что она специально явилась к нему после близости с доктором, которой от нее буквально несло.

– Я люблю его! – с вызовом посмотрела она в глаза Альфы. – Он мой и больше ничей!

– У него есть невеста! – прорычал ей в лицо волк, в которого Альфа уже готов был перекинуться и лишь остатками усилий сдерживал. Хотелось вгрызться в нее клыками и как следует потрепать, чтобы впредь неповадно было.

– Невеста – не жена, – парировала Валерия. – А Филипп – взрослый мужчина. Я его не принуждала, все было взаимно, – усмехнулась она. – И теперь я его никому не отдам.

– Но так нельзя, Валерия, как же ты не понимаешь, – вздохнул Егор и отошел от нее. Он все еще за себя не ручался, хоть злость уже и получилось усмирить.

– Найди для нее достойную замену! – заявила Валерия. – Самцов в поселке много, кто-нибудь да позарится!

– Ты только за этим сюда пришла? – процедил сквозь зубы Альфа. – Учить меня стаей управлять?

– Мне завтра нужно съездить в город, – усмехнулась волчица. – Дашь машину?

Больше всего Егору хотелось выставить ее за дверь ни с чем, но он понимал, как будет глупо выглядеть. Ему было обидно за Агату, как бы странно это ни выглядело. Она хорошая девушка и не заслуживает подобного обращения. А ее жених обманывает ее и спит с другой.

– Альфа, относись ко всему проще, – Валерия держалась на расстоянии от сердитого волка, но язык свой укротить не могла. – В стае много молодых и сильных самцов. Ветеринарша довольно симпатичная, хоть и красавицей ее не назовешь. Отдай ее кому-нибудь из парней… Всем проще станет.

– Она что, вещь, чтобы ее отдавать кому-то?! – снова разозлился Егор. – Уходи, Валерия, пока я тебя не покалечил, – отвернулся он от волчицы.

– Машину дашь? – насмешливо уточнила она.

– Будет тебе завтра машина.

* * *

Агата задумчиво смотрела в окно и помешивала рагу. Почему-то она весь вечер не находила себе места. Филипп задерживался на работе, это случалось, но именно сегодня у девушки подозрительно тянуло в груди. Там либо что-то случилось, либо… О чем-то другом думать она не могла, хоть и чувствовала, что с женихом творится неладное.

Он стал каким-то отстраненным. Все чаще бывает задумчивым, и приходится несколько раз повторять ему одно и то же, пока он не уловит смысл.

Они практически перестали общаться. Своими новостями Филипп не делился с Агатой, а ее делами – не интересовался. И близости между ними уже не случалось несколько дней, а ведь раньше она считала жениха ненасытным.

Агате стыдно было себе признаваться, но даже по придиркам Филиппа она скучала. И себя она вдруг почувствовала никому не нужной. Нет, она нужна была, конечно, жителям поселка, и работы у нее хватало. Но это все не то – в личной жизни у нее образовался эмоциональный вакуум, который нечем было заполнить.

Дверь хлопнула, и Агата выбежала в коридор.

– Ты почему так поздно? – не сдержала она упрека. – Я приготовила ужин…

– Я не голоден, – перебил ее Филипп, обходя и запираясь в ванной.

Снова она уловила шлейф духов Валерии, только на этот раз к нему добавился специфический, едва уловимый, но сразу определяемый аромат секса. Агата прижала ледяные пальцы к вискам. У нее в который раз засосало под ложечкой – кажется все, что она себе загадала, когда ехала в Серый лог, осыпается, как карточный домик…

В ванной Филипп пробыл не долго, а потом отправился прямиком в спальню. Даже свет включать на стал, и когда Агата заглянула к нему через пять минут, Филипп уже крепко спал.

Он разлюбил ее! – эта мысль опалила сознание горем. И он изменяет ей с другой. Нетрудно догадаться, с кем, да и Валерия будто невзначай подчеркивает свою близость к Филиппу. В больнице они почти не встречаются, но каждый раз, когда случайно сталкиваются во дворе, Агата ловит на себе внимательные взгляды Валерии, хоть она и сразу отводит глаза. Но стыда в них нет, лишь терпеливое ожидание и капелька азарта. Вот и в глазах жениха несколько раз мелькал стыд, но тотчас сменялся упрямым превосходством. Они оба ждут реакции Агаты, значит имеют повод?

– Боже мой! – прошептала Агата, прислонившись лбом к прохладной двери. – А мне-то что делать?

Бросить все тут и вернуться в город? Одной? Она не сможет так поступить, потому что нужна здесь. Но как жить среди людей, которые знают, что она невеста доктора? Если так и дальше пойдет, то и связь Филиппа с Валерией станет достоянием гласности. А на голову Агаты ляжет позор брошенки. Или – что еще хуже – сочувствие и жалость. Это не унизит ее достоинства, но причинит боль.