Он был большой и молчаливый. Говоря, он делал паузы между словами. Просматривая анкеты, он легко и уверенно касался моего плеча, говоря, что я буду его гидом во всем, спрашивая о моем мнении о претендентках, откладывая все рекомендованные мною анкеты в стопку выбранных, будто не желая обидеть ни женщин, ни меня.

С ним было легко молчать. Он не относился к людям, произносящим ненужные слова, молчать с которыми — тяжелый труд. Забронировав ему билеты, мы сидели в кафе, ели гамбургеры и смотрели в окно, изредка обмениваясь несколькими словами. Он говорил, что в юности был пилотом вертолета во Вьетнаме, и я смотрела на него с любопытством. Я понимала, что он знает вещи, которых я вообще не знаю, и молчание его казалось мне еще более значительным, он хранил неизвестное знание, его можно было сравнить с айсбергом, лишь верхушка которого видна над волнами.

Позже, снова просматривая анкеты, мы немного поговорили о выражении "не материалистка", которым характеризовали себя некоторые женщины, и которое он не мог понять. Я объяснила, что воспитанные при социализме с его отсутствием материального стимула к чему бы то ни было, многие русские до сих пор стремятся к достижению лишь нематериальных целей.

— Я материалист, — возразил он и сказал, что держит в гараже дорогую спортивную машину и несколько Харлеев лишь из гордости обладания. Сказав это, он посмотрел на меня, словно спрашивая, поняла ли я.

Я улыбнулась, сказала, что мы еще не достигли такого уровня понимания вещей, и мы продолжили просматривать анкеты.

Он был пятидесятилетним вдовцом с двумя детьми. Он говорил о детях с нежностью. Он сказал, что ни одна из его американских подруг не была ему верна, поэтому он и решил искать жену в России. Он просил меня также сказать женщинам, что он очень богат, и в его голосе не было хвастовства, когда он произносил эти слова, а словно тяжесть ноши, которую надо нести.

До того, как начать звонить женщинам, я спросила его, а что бы он выбрал: сделать что-то хорошее для близкого человека или заработать денег для себя, и он сказал, что и так достаточно богат, и деньги ему не нужны. Я предположила, если бы он был беден, как бы он тогда поступил, и, подумав немного, он подтвердил, что все равно, он бы предпочел доставить радость близкому человеку, и я с удовлетворением заявила, что, значит, и он не материалист, и он улыбнулся и сказал, что это не так.

И мы начали звонить женщинам, которых он хотел встретить. Услышав от меня, что претендент богат, даже "не материалистки" воспринимали это известие с легким вскриком или изменением интонации, ни одна не отказалась встретиться с ним. Вечером, когда все было сделано, я положила заработанные деньги в кошелек, пожелала ему удачи и ушла.

На следующий день, когда он встречался с женщинами, погода была такая ужасная, какая редко случается в апреле: снег и град. Глядя за окно, я думала, как не повезло ему с погодой, но он позвонил вечером, поблагодарил меня, сказал, что, несмотря на погоду, все его встречи прошли прекрасно.

На следующее утро он полетел на юг, в одну из бывших республик бывшего СССР, где у него был опасный бизнес и хобби — археологические раскопки, поиски исторического сокровища, которые он вел там, несмотря на опасности гражданской войны.

И, вернувшись домой, он прислал мне e-mail из Америки, благодаря за все, обещая вернуться в июне. Очень скоро одна из женщин, с которыми он познакомился, начала звонить мне, спрашивая о моих впечатлениях о нем, рассказывая, что он звонит ей почти каждый день, и что она уверена, что она ему понравилась больше всех.

Ее звали Елена, она была учительницей английского, она снимала маленькую комнату, в которой жила с сыном. Я помнила ее из-за ее разговорчивости: заполняя ее анкету, я исписала весь лист ее увлечениями всеми видами искусств, гороскопами, йогой, всеми чертами характера, которые только можно вообразить, и все же она потом еще раз звонила и просила добавить, что у нее красивые руки.

Она то и дело находила предлоги звонить мне, чтобы поделиться последними мыслями, подтверждающими, что они с ним идеальная пара, она просила послать ему срочные сообщения, или беспокоилась, а вдруг ее ответ потерялся. Она также часто говорила о его прекрасном доме, который видела на фото, о множестве людей, работающих в его фирме, и энтузиазм, с которым она говорила обо всем этом, понемногу становился привычным, как будто она уже привыкала к чему-то, прежде ей неизвестному, и я улыбалась, вспоминая слова "не материалистка", которые присутствовали и в ее анкете.

Я знала, он также звонил и другим женщинам — серьезной женщине, занятой бизнесом, и другой женщине, вечно ремонтирующей свою старую машину, и я советовала Елене быть терпеливее и осторожнее, но e-mail, которые она ему посылала, были полны экзальтации, она собиралась посвятить ему книгу своей жизни, каждая глава которой должна была быть письмом, посланным к нему заказной почтой.

Письма, которые он посылал ей через меня, были такими же спокойными и лаконичными, как и он сам. Он ответил на ее вопрос, почему он выбрал именно ее, говоря, что у нее хороший английский, и что она нормальная женщина, достаточно худая, чтобы пройти в дверь, и достаточно толстая, чтобы выглядеть здоровой. Он также написал ей о своем дедушке, которому исполнилось сто три года, и который до сих пор наслаждался простыми радостями жизни, он говорил, что и сам он тоже собирается так жить, и надеялся, что его следующие пятьдесят лет будут еще лучше.

Однажды я назначила Елене встречу в офисе, чтобы она пришла забрать письмо, но сама я забыла его напечатать. Я позвонила ей, извинилась, попросила ее прийти на следующий день, но она так расстроилась, даже голос ее задрожал от слез, и мне пришлось уходить из офиса раньше, чтобы успеть распечатать письмо дома и подойти с ним для встречи с ней к ближайшему метро.

Внезапно он позвонил мне, и, как всегда медленно, сказал, что ему кажется, что Елена слишком много беспокоится, но в целом, все три женщины, которым он пишет, такие милые, что он так и не может решить, кого выбрать. И вспоминая ее звонки, думая, что старательность должна быть вознаграждена, я сказала: "Выбери Елену, она так о тебе заботится", и укоризненные образы серьезной бизнес-леди и женщины-шофера со сломанной машиной на мгновение появились у меня перед глазами.

А через месяц Елена снова начала в отчаянии мне звонить, говоря, что он приезжал к ней, все было чудесно, каждый день они посещали театры, музеи и даже сеансы коллективной магии, на которых они генерировали радость и счастье для всего мира. Потом она проводила его в аэропорт, он снова должен был лететь на Юг, и последнее, что она сказала ему, уже ощущая себя заботливой женой, то, что им надо купить ему новые кроссовки, потому что старые истрепались. Но он не вернулся, не позвонил и не написал ей, она безуспешно пыталась ему звонить и посылать факсы, и я думала, что такой человек, как он, и должен был исчезнуть именно так — без слов и объяснений. Она просила меня послать ему e-mail, но после переустановки компьютера я потеряла его адрес и не могла с ним связаться.

И она продолжала попытки поиска, пока кто-то на другом конце его молчащего телефона не сказал, что на Юге с ним произошел несчастный случай, и что он лежит там в больнице. Мы обсуждали новость с тяжелым сердцем, хотя Елена и была полна энтузиазма его найти. Но скоро она пришла ко мне в мрачном настроении, сказала, что ее поисковая деятельность увенчалась успехом. Чиновники в посольстве уверили ее, что он уже давно уехал из России домой, и то же подтвердили таможенные чиновники, которых она также привлекла к поиску.