Открытие поражает меня. Не успеваю одернуть себя и вскакиваю со стула. Тут же чувствую головокружение и боль где-то в самой середине черепа, и оседаю. Своим поведением снова вызываю к себе ненужное внимание, но смотрят на меня теперь уже без насмешки, а с беспокойством.

Не сразу понимаю почему. Сначала чувствую, как что-то теплое медленно стекает к моим губам. Поднимаю руку и прикасаюсь к месту над верхней губой. Кровь.

Снова вскакиваю и, шатаясь, иду к выходу. Зажав нос пальцами, задираю голову кверху, рассматривая коридор в поисках туалета. С трудом держусь на резко ослабевших ногах, бреду, придерживаясь рукой за стену, наобум, пока меня не подхватывают чьи-то руки.

— Боже, Агата, что с тобой? — Слышу голос Вадима. Он обхватывает мои плечи руками и быстро куда-то ведет.

Заводит меня в туалет и закрывает дверь на защелку. Опускает крышку унитаза и усаживает меня сверху. Набирает кучу бумажных полотенец и зажимает мне ими нос.

Я обессилено откидываюсь назад и опираюсь спиной о бачок унитаза. Голова продолжает кружиться, в висках пульсирует.

Вадим берет мои руки, направляет к рядом стоящей раковине, и принимается смывать с них кровь. Затем мокрыми ладонями аккуратно стирает кровь с моего лица. Я смотрю на то, что он проделывает и влюбляюсь в него еще сильнее.

— Ты что-нибудь выяснила? — Тихо спрашивает Вадим, склонившись над моим лицом. Хочу увидеть его выражение лица, но не могу, все вокруг, вместе с его головой, продолжает кружиться.

— Лысый худой мужчина в темно-синем костюме… — Отвечаю я, и хоть не могу зафиксировать выражение лица Вадима, его широкую улыбку я вижу совершенно отчетливо.

— Ты просто умница, Агата. — Довольно произносит Вадим и нежно целует меня в лоб.

Я просто умница.

Глава 12

— Я бы предложила вам остаться, но больница переполнена… — Молодая медсестра, закончившая накладывать швы на мой лоб минуту назад, складывает медицинские инструменты и ватные тампоны, пропитанные моей кровью, и говорит со мной с виноватой улыбкой на лице.

Я безучастно слежу за ней взглядом и снова перевожу взгляд, полный сожаления, вниз на свой любимый белый джемпер, беспощадно заляпанный кровью. Моя голова, после укола обезболивающего, уже не болит, но сознание все еще пребывает в какой-то неприятной прострации.

— Вы можете немного побыть здесь. Пока не почувствуете себе лучше. Я могла бы вызвать полицию, но они все равно не приедут. Вам придется поехать в отделение, чтобы написать заявление… — Произносит девушка, открывая дверь.

— Не надо полиции. — Слышу суровый голос, и резко поднимаю голову.

В дверном проеме стоит Вадим и гневно сжимает челюсти. Сует под нос молодой медсестры свою корочку, и та мгновенно ретируется. Вадим же подходит ко мне, и с хмурой миной осматривает мои швы.

— Ты здесь всего два дня, и уже нашла приключения на свою задницу. — Недовольно поморщившись, он опирается рукой о кушетку, и смотрит на меня сверху вниз. Весь его вид говорит о том, как его злит сложившаяся ситуация.

— Прости, что испортила тебе вечер. — Язвительно протягиваю я, сверля его глазами. Кто знает от чего я оторвала его своим звонком. Он вполне мог проводить его в обществе кого-то более приятного, чем я. Менее раздражающего. Мне пришлось позвонить ему и сообщить о случившемся, ведь у меня теперь не было ни документов, ни денег, ни жилья, а я здесь совсем одна. Но прямо сейчас я начинаю жалеть о том, что позвонила ему.

— Какой… вечер? Я работал. — Скривившись, выплевывает Вадим, глядя на меня как на сумасшедшую. Затем быстро оглядывает комнату, и подойдя ближе, прикасается к моему голому предплечью. — Ладно. Поедем ко мне.

Он прикасается, чтобы помочь мне встать, но от прикосновения его ладони к моей коже, меня словно током прошибает. На одно мгновение, пока его пальцы остаются на моей руке, я чувствую все его раздражение, недовольство и злость. Я даже не успеваю удивиться, с каких это пор он способен на такие насыщенные эмоции, как резко одергиваю руку. Одного мгновения достаточно, чтобы его эмоции передались и мне.

— НЕ. СМЕЙ. КО МНЕ. ПРИКАСАТЬСЯ. — Четко разделяя слова, злобно шиплю я сквозь сцепленные зубы. — НИКОГДА.

Вадим одергивает руку и оторопело смотрит на меня. Он больше не злится, он удивлен и растерян, но во мне злость продолжает бушевать, все сильнее раскручивая свою воронку. Кажется, эта злость уже моя. Его — всего лишь послужила спусковым крючком.

Я злюсь на Вадима за то, что он обвиняет меня в произошедшем. Я злюсь на него за то, что мне больно. Я злюсь на него за эту злость.

Я хочу обвинить его во всем. Я готова сделать его виноватым в своей боли, в испорченном джемпере, в том, что мелкие ребятишки промышляют на улице подобными делами, и даже в эпидемии Калидуса. По каким-то причинам он виноват даже в том, что сейчас я очень голодна и мне холодно.

— Как скажешь. — Отзывается Вадим, легко выдерживая мой испепеляющий взгляд, но его взгляд тут же становится холодным и высокомерным. — Хочешь остаться здесь?

— Нет. Я хочу к себе домой. — Упрямо поджав губы, произношу я, вставая с кушетки.

— Хозяйка квартиры живет заграницей. Риелтору был предоставлен один комплект ключей, которые ты успешно потеряла. Оплачивать тебе гостиницу я не намерен, ты и там вляпаешься в неприятности. Пока я сделаю тебе новые ключи, ты можешь пожить у меня. Или оставайся здесь, я договорюсь, чтобы тебе поставили койку в коридоре. — Уверенно чеканя каждую фразу, отвечает Вадим, глядя на меня сверху вниз.

Он прекрасно знает, что я ни за что не выберу остаться в помещении, полном людей, если есть альтернатива. И я это знаю. Знаю, что снова придется подчиниться и сделать так, как хочет он. Но, стараясь выглядеть непобежденной, все равно задираю нос.

— Едем к тебе. — Бросаю через плечо и выхожу из манипуляционной.

Оказавшись у него в квартире, веду себя как дома. Не знаю, может я слишком сильно ударилась головой, но злость и желание позлить Вадима, не отпускает ни на минуту. Едва ступив на порог, стаскиваю с себя грязный джемпер, оставаясь в тонкой майке и брюках, и швыряю его в мусорную корзину. Нагло открываю холодильник и сооружаю себе нехитрый ужин. Затем наполняю ванну и долго отогреваюсь в горячей воде. Стираю свое белье и развешиваю его на полотенцесушитель, воображая, как вид моих сохнущих трусов в его ванной, может его выбесить. Ехидно улыбаюсь и, закутавшись