– Почему ты не хочешь привязанности? – паркуясь около моего дома, спрашивает, и не думая отступать. – Бежишь от любого проявления чувств…

– И от кого же? От тебя? Не хочу ранить твое эго, но никаких чувств к тебе у меня быть не может, – чеканя каждое слово, говорю я и тянусь к ручке двери, но гад успевает нажать на кнопку блокировки, не позволяя мне выйти. – Сейчас же открой!

– С чего ты взяла, что я о себе? – практически нависает он надо мной, вдавливая в сиденье. Нет, он не трогает меня, но приближается настолько, что между нами почти нет пространства. – Я говорю о том мальчике, что мы нашли, и о котором ты заботилась последние две недели. Или тебе надоело играть в него?

– Что ты несешь?! – моему возмущению нет предела, даже страх перед мужчиной отступает.

– Что есть. Тебе надоело возиться, и ты решила вернуться к своей спокойной, размеренной жизни. Скажешь, нет? – недобро усмехается он.

– Нет! Как ты смеешь так обо мне думать?! – начинаю я судорожно дергать за ручку двери. – Сейчас же открой!

– Тогда объясни реальную причину того, почему ты решила больше не приходить в мой дом, черт подери! Иначе…

– Что иначе?! – закипаю я в ответ, не веря, что этот нахал посмел говорить со мной в таком тоне. Как у него только хватило наглости перейти черту?!

– Иначе я просто тебя зацелую, Красоточка, и это уж точно сорвет с тебя маску холодной стервы.

Глава 8

Хади

– Ты… Только посмей! – отпихиваю я хама, пытаясь сдержать волну паники, набежавшую вместе с еще одним чувством, которое я не могла интерпретировать.

– Как ты вообще… Ммм!

Горячие губы прижимаются к моим, прежде чем я успеваю понять. Паникую от того, что нет паники в привычном для меня понимании. Нет отвращения и страха. Губы Дударова настолько нежные, что мое тело просто не видит угрозы в его действиях!

Ладони обхватывают мои щеки, и мои руки, упирающиеся в его плечи, просто безвольно падают вдоль моего тела. В голове проносится тысяча мыслей, но ни за одну я не в состоянии ухватиться.

Таких поцелуев у меня никогда не было. От той нежности, что сквозила в каждом движении губ этого мужчины, хотелось плакать.

Хотелось вопрошать у бога, почему я не встретила его первым. Почему он не научил меня тому, как быть женщиной, а не сломанной для любви куклой.

Эта мысль отрезвляет, и я всё же нахожу в себе силы отвернуться и прервать поцелуй. Только сейчас до меня доходит, что брат мог заметить машину Дударова и то, как долго я в ней сижу.

– Никогда так больше не делай! – демонстративно вытираю я рот. – Я не девка из подворотни, чтобы ты вел себя так!

– Хади, послушай…

– Не желаю я ничего слушать! Открой дверь, и мы забудем о твоем недостойном поведении, – требую я, силясь не разреветься.

Шамиль

Только дрожащая нижняя губка Красоточки толкает меня на то, чтобы отпустить ее. Не знаю, зачем провоцировал ее, но что-то в ней и в ее поведении не давало мне покоя. Как и собственные чувства, которым я не мог дать названия.

Эта строптивица действовала на меня так, как ни одна женщина до нее. И сколько бы я ни говорил себе, что такое невозможно, что мы знакомы-то всего какой-то месяц, мое нутро со мной не соглашалось. Мне хотелось видеть ее, смотреть на то, как ее всегда бесстрастное лицо наполняется теплом при виде Имрана, и самому вызывать ту же теплоту.

Сегодня я почти поверил, что это возможно. Она хоть и не ответила, но я почувствовал в ней отклик на свой поцелуй!

Жаль, что что-то опять ее спугнуло.

* * *

– Жаль, что Хади больше не придет, – говорит мама, подавая мне чай в гостиной. Это было нашей новой традицией. Мы пили чай перед сном и говорили о планах на будущее, о том, как прошел ее день с ребенком и Хади… Правда, теперь Хади не будет. – Она была бы лучшей матерью для этого ребенка. Я видела, как она привязалась к нему и как трудно ей было оставить его. Жаль, что она вдова, – вздыхает мама, вызывая во мне ярый протест.

– А что, это делает ее плохим человеком? Или клеймит ее как неподходящую для брака? – не могу я скрыть своего недовольства ее словами.

– Для меня? – явно удивляется она моим словам. – Да бог с тобой, Шамиль! Ты о чем?!

– Тогда почему ты…

– Да потому что вы, мужчины, устроены совершенно по-другому, нежели женщины! Ну какой не бывший женатым мужчина захочет жениться на вдове? Да даже разведенные с детьми ищут ту, что не была замужем! – с неким возмущением говорит мама, удивляя меня. Неужели я неправильно понимал ее слова?

– И ты бы не возражала, женись я на ней? – сам не понимая, что несу, спрашиваю я.

– На Хади? – распахивает она в удивлении глаза, и я вдруг четко осознаю, что хочу этого. Хочу возвращаться в дом, в котором есть она.

– На самом деле мне она понравилась еще в Москве, – признаюсь я, немного приукрашивая действительность. Не говорить же матери, что просто хотел с ней переспать.

По правде сказать, я и сейчас этого хочу, но раз мне всё равно придется жениться ради ребенка, то почему бы не выбрать женщину, которую я действительно хочу?

– Правда? – удивляется мама так, словно ей и в голову подобное не приходило. – Тогда почему ты…

– Потому что не думал о женитьбе, но раз это необходимо… – жму плечами, мол, так и быть.

– Мне поговорить с Альбиной? – воодушевляется мама.

– Нет, сначала нужно поговорить с самой Хади, я ведь ей ничего такого не говорил, – останавливаю я ее. Не хватало мне только очередного нагоняя от Красоточки.

* * *

– Нам нужно поговорить, – наконец сумел я настроиться к обеду на серьезный разговор.

Дождался, когда ее секретарша уйдет на обед, и проскользнул к ней в кабинет.

– Нам не о чем говорить! Я же сказала тебе держаться подальше! – вскакивает она с места, а я как зачарованный смотрю на эту красоту.

На строптивице сегодня очередной деловой костюм. Темная юбка-карандаш подчеркивает ее роскошные бедра, а светлая кофта с квадратным вырезом притягивает взгляд к светлой коже. Так и хочется пройтись губами по ее шее, отодвинуть мешающий край ткани и добраться до груди, чтобы…

– Я с тобой говорю! Сейчас же выйди, иначе я… – прерывает она мои фантазии.

– Выходи за меня