– Будет сложно взять ребенка холостяку, – хмурюсь я, начав думать о тонкостях усыновления.

– Так женись! Давно пора, сколько ты еще будешь один? – неодобрительно смотрит она на меня. – Найдем тебе наконец девушку, или, если у тебя есть кто на примете…

– Давай не будем пока об этом, – прошу я, не желая быть с ней резким. Сколько ей ни говори о своем нежелании жениться, всё бесполезно. – Я позвоню адвокату и попрошу начать подготовку к усыновлению.

– Ну и упрямый же ты! Весь в отца, – только и качает мама головой, вставая с дивана и уходя в свою комнату.

Я лишь вздыхаю на это и набираю номер своего адвоката, думая о том, как круто может поменяться моя жизнь с появлением в ней ребенка. Но это хотя бы давало надежду на то, что мама согласится на переезд ко мне в Москву.

* * *

– Я лишился зама, так что у меня просто запара, – говорит Мурад, когда я на следующее утро иду к нему в кабинет и застаю просто заваленным документами. – Хади с утра поехала в больницу, – поясняет партнер в ответ на мое удивление.

– Я решил съездить вечером, – говорю я, удивившись, что Красоточка опять отправилась в больницу. Вчера я был так взвинчен, что даже не стал ей писать.

– Отлично, давай тогда поработаем до обеда, а потом я займусь своими делами, – кивает довольно Мурад.

Так мы и делаем. Разгребаем срочные вопросы, едем на объект и даже успеваем встретиться с проектировщиком, чтобы окончательно утвердить проект после внесенных изменений. После чего я, не выдержав, еду в больницу.

– Какой ты хороший мальчик! Но, знаешь, тебе всё же нужно имя… Хмм… – слышу я, бесшумно отворив дверь. Хади сидит на кресле, прижимая малыша к своей груди. – Нет. Подождем, пока кто-нибудь другой тебе его даст… – помолчав несколько минут, вздыхает она как-то грустно.

– Я, кстати, тоже об этом думал, – даю я знать о своем присутствии. Девушка тут же подскакивает с места, крепче сжимая руки вокруг ребенка.

– Ты меня напугал! – выдыхает она, вновь садясь.

– Медсестра сказала, что ты тут с самого утра с ним сидишь, – прохожу я в палату и сажусь на кровать, стоящую у стены.

– Да, врач мне разрешил. Говорит, что он крепкий малыш, несмотря на то, что родился недоношенным, – играя с его пальчиками, рассказывает Хади. – Меня до сих пор не оставляет страх той ночи, – признается она. – Мне словно надо каждую минуту быть уверенной, что он дышит.

– Я понимаю, – киваю я, ведь сам чувствую то же самое. Вчера, после ухода Хади, мы с мамой долго сидели с малышом. Она держала его на руках, а я молча сидел рядом. Наверное, еще никогда я не был так благодарен Богу, как сейчас за то, что он сохранил эту невинную жизнь.

– Вы возьмете его себе? – спрашивает она, прерывая мои размышления.

– Да, – киваю я. – И давай всё же придумаем ему имя? Не можем же мы всё время называть его малышом? Какое пришло тебе на ум?

– Неважно, – тушуется она. – Имя должна дать твоя мама…

– Поверь мне, она не будет против, – улыбаюсь я, начиная оглядывать эту прелесть. Только сейчас заметил, как ей идет вязаное платье-свитер сочного розового цвета. Даже странно видеть ее в чем-то настолько ярком.

– Уверен? – хмурится Красоточка.

– Не томи уже!

– Он похож на Имрана, – пожимает она плечами, внимательно следя за моей реакцией.

– Имран, – пробую я имя на языке. – А что, мне нравится.

– Правда? – улыбается девушка, становясь такой яркой, что у меня просто перехватывает дыхание. Не понимаю, как она это делает, но никогда еще женщина так не влияла на меня. Рядом с ней я словно становился кем-то другим, сам себя не узнавая.

– Да, хорошее имя. Так и назовем, – киваю я.

– Слышал, малыш? У тебя теперь есть имя! – тихонько смеется она. – Какой ты хорошенький… Скоро подрастешь и вообще станешь красивым крепышом! – воркует она с ребенком, пока я сижу и как последний полоумный роняю слюни. Последние дни были такими напряженными, что я как-то перестал обращать на нее внимание. Соблазнение Красоточки отошло на второй план, но сейчас, когда понял, что буду делать со свалившимся на нас ребенком, мои мысли вновь вернулись к тому, на чем мы остановились в тот вечер в ее кабинете. Меня просто потряхивало от желания вновь отведать вкус ее губ. И я…

– А ты уверен, что тебе разрешат оставить его? Ты ведь не женат, – хмурясь, говорит она, прерывая мои сладкие фантазии с ней в главной роли.

– Женюсь, если понадобится, – решаю я закинуть удочку и посмотреть на ее реакцию. Но, к сожалению, это не вызвало ни ревности, ни беспокойства.

– Отлично. Ему ведь нужны не только отец и бабушка, – рассуждает она спокойно, а мне хочется просто взять и встряхнуть ее, требуя ответов. Неужели ей действительно всё равно? Я же хожу вокруг нее кругами уже который день, черт возьми! Как ее сердце может не екать?!

– Считаешь? – пытаясь не выдать своего состояния, цежу сквозь зубы.

– Конечно! Любая девушка его полюбит. Он ведь такой замечательный! Я до сих пор не понимаю, как у той дряни поднялась рука, чтобы… – всхлипывает она и прикрывает глаза, пытаясь взять себя в руки. Одинокая слезинка скатывается по ее щеке, но она быстро вытирает ее ладонью. – Не хочу думать об этом, – качает Хади головой.

– И не надо. Бог ей судья. Главное, что Имран в полном порядке и избавился от этой злой женщины, недостойной его. Верно? – сев перед ними на корточки, спрашиваю я, беря малыша за вторую ручку.

– Верно, – судорожно вздыхая и учащенно моргая, говорит девушка. Она выглядит такой ранимой и трогательной в этот момент, что я с трудом сдерживаю желание приласкать ее. Мне так хочется вновь увидеть ту улыбку, которая сияла на ее лице еще минуту назад, но я понимаю, что, если попробую дотронуться до нее, ничего хорошего из этого не выйдет. – Я… – начинает она, но, встретившись с моим взглядом, внезапно замолкает. Не знаю, что она видит в нем, но я чувствую, как между нами тянутся невидимые нити. Стоит только протянуть к ней руку, и я…

– Ребеночку пора обратно, – входит в палату медсестра, прерывая момент. Хади тут же моргает и хмурится, словно очнувшись ото сна.

– Пока, Имранчик, тетя Хади навестит тебя завтра, – тоскливо прощается она с ребенком, а меня весь оставшийся день не оставляет в покое мысль о том, как это