Мои ребята, приехавшие из столицы, уже начали работать над котлованом, пока мы решали вопросы, связанные с мэрией. На выданных нам бумагах оказалась ошибка, из-за чего нам пришлось изрядно побегать, пока Мурад не подключил знакомого.

– Вот и пытайся работать после такого честно! – ворчал мой партнер, уже под вечер высаживая меня у офиса, где всё еще стояла моя припаркованная с утра машина. – Я домой. Обещал жене приехать пораньше, Алия всё еще волнуется, что я не до конца поправился, – с непонятной мне нежностью говорит на прощание Мурад.

Его одухотворенный взгляд почему-то заставил меня задуматься. До сих пор не верилось, что такой любитель женщин, как Хамзатов, остановился на одной, и вполне этим доволен. Да что там доволен! Он просто светится от счастья. И ведь женат уже больше года.

Покачав головой, направляюсь к своей машине, но тут замечаю мерс Хади. Неужели всё еще не уехала?

Хади

– Зина, можешь идти, я почти закончила и тоже скоро пойду, – выхожу я из своего кабинета, чтобы отпустить секретаршу.

Зная, что Мурад уехал с Дударовым, я спокойно погрузилась в дела и даже не заметила, как рабочий день подошел к концу!

Зина, поблагодарив меня, тут же уходит, а я, вернувшись в кабинет, с тоской смотрю на стоящий в кабинете диванчик. Спина ужасно затекла, но мне так не хочется оставлять недоделанной работу…

– Прилягу на пять минут, – решаю я, скидывая туфли и сворачиваясь на боку. Диван у меня что надо. Удобный и не кожаный, как обычно принято в офисах. – Я просто на пару минуток прикрою глаза…

Некоторое время я действительно лежу в полудреме, думая о разных мелочах. Прокручиваю в голове вчерашний выходной. Как весело нам было с детьми. Как наш Пухляшик развлекал нас новыми словами.

– Просто спящая красавица… – услышала я словно издалека, но не придала этому значения, слишком сладок был мой сон. А потом что-то коснулось моих губ, и я с ужасом распахнула глаза.

Взвизгнув, я оттолкнула Дударова, склонившегося надо мной. К счастью, он коснулся моих губ пальцем, а не губами, как я изначально подумала. Но это всё равно было неприемлемо!

– Что ты себе позволяешь?! – учащенно дыша, села я на диване, разглядывая упавшего на свой зад партнера брата. – Я разве не просила оставить меня в покое?! В чем, черт возьми, твоя проблема?!

– Я не хотел тебя пугать, – ворчит он, вставая. – И почему ты лежишь тут, вся такая красивая, даже не заперев дверь?! Кто угодно мог войти! Офис пуст, людей нет, а ты…

– Значит, это я виновата, что ты ведешь себя как маньяк?! – вскакиваю я с места и надеваю свои туфли.

– Как маньяк? – приподнимает нахал брови.

– А как же еще? Я разве давала разрешение входить? А раз вошел и увидел, что я в таком положении, вышел бы обратно! Но не-е-ет, тебе же обязательно надо воспользоваться случаем…

– Когда это я пользовался случаем? – вмиг меняется его настроение. Я вижу это по потемневшему взгляду его голубых глаз, которые словно заволокло тучами.

Отхожу к своему столу, но Шамиль идет следом, наступая на меня.

– Знаешь, что значит воспользоваться случаем? – останавливается он прямо напротив меня, когда я упираюсь ягодицами в свой рабочий стол.

– Не подходи… – шепчу я, уже зная, что будет.

В глазах Дударова такие черти, что фиг ты его остановишь.

Он просто берет и молча сокращает оставшееся между нами расстояние и накрывает мои губы своими.

Это не первый мой поцелуй, и он не должен так уж меня шокировать, но шокирует. Наверное, потому, что я ожидаю атаки. Чего-то грязного, с языком и лапаньем частей моего тела, но этого всего не происходит.

Шамиль на удивление нежен и просто прижимается к моим губам своими, словно пробует их на вкус. И руки его вовсе не стремятся меня смять. Они нежно обхватывают меня за шею, гладя подушечками больших пальцев чувствительную к чужим прикосновениям кожу.

Странно, но я паникую далеко не сразу. Сначала я просто застываю словно загипнотизированная. Даже успеваю распробовать его поцелуй. Но потом в мозгу словно что-то щелкает, и холодный озноб пробирает всё мое тело, топя его в волне паники и страха.

Отталкиваю его так резко, что он отшатывается скорее от неожиданности, чем от силы моего рывка. В самом деле, ну куда мне против такого мужика? По сравнению с ним я просто мышка. Уступаю по всем параметрам. Мне бы в жизни его не сдвинуть, не отступи он сам или не используй я момент неожиданности.

– Ты что себе позволяешь?! – рычу я, пытаясь скрыть страх, вызванный его прикосновением. – Я тебе не гулящая девка, которую ты можешь так трогать! Сейчас же убирайся отсюда!

– Хади… – наступает он снова на меня, но я безапелляционно указываю на дверь:

– Вон!

Шамиль

Слишком ошеломленный случившимся, я молча киваю и выхожу за дверь, на которую она мне указывает.

В жизни бы не подумал, что простое прикосновение губ может так торкнуть! Меня аж трясет от силы обрушившегося желания. Понимаю, что, если не возьму себя в руки, просто ворвусь обратно в ее кабинет и разложу ее на столе. И будет это далеко не по обоюдному желанию, судя по той злости и обиде, что плескалась на дне столь милых мне ореховых глаз.

– Надо остыть! – говорю самому себе и сажусь в кресло ее секретаря в приемной. – Зачем поцеловал? – спрашиваю в пустоту, до сих пор чувствуя на губах ее карамельный вкус. Такой сладости я в жизни не пробовал. Эти пухлые губки давно взывали к себе, и сегодня после ее очередной тирады я просто не выдержал, ведь и так с трудом держался!

Сначала я даже подумал было, что она ответит. Что ей тоже понравилось. Но мой маленький ежик опять выпустил свои иголочки.

– Ты всё еще здесь?! – раздается возмущенный голос, и я поднимаю взгляд на одетую в свое пальто и сапоги девушку. Видимо, собралась уходить.

– Хади, послушай…

– Не буду я ничего слушать! И если ты еще раз ко мне обратишься, всё расскажу Мураду! – шипит она, пулей вылетая из приемной.

Я спешу за ней следом, но чертовка ловко запрыгивает в лифт и, прежде чем я успеваю ее догнать, закрывает двери прямо у меня перед носом.

Решаю воспользоваться лестницей и догоняю ее у главного выхода.

– Да стой ты! – кричу ей, когда она слетает с лестницы и спешит на парковку. – Хади!

– Ой! – неловко поскальзывается она на льду и падает, отчего я зло чертыхаюсь, боясь того, что она ушиблась.

– Черт!