Когда мы с Аланной поравнялись с ним, я прошептала:

– Это нормально, что у нас работает такой молодой мастер? Он ведь юноша, не больше шестнадцати лет!

– У него очень сильная энергетическая связь с камнем. Важен не его возраст, а то, что он многое умеет. Ты все сама увидишь.

Мы прошли вверх по мраморной лестнице, которая уже была полностью готова. Передо мной открылось огромное пространство, заваленное глыбами мрамора, некоторые уже имели форму и были отшлифованы, другие нет. По периметру площадки были возведены высокие колонны все еще разной высоты, и выглядели они как поломанные зубы во рту гиганта, однако, пройдя вглубь, я заметила, что некоторые колонны уже полностью отделаны. Они гордо возвышались среди собратьев, будто подавая пример. Мы встали напротив центральной колонны, которая была так велика в диаметре, что мы смогли бы обхватить ее руками только втроем. Мрамор казался полупрозрачным, светящимся, нежно-перламутровым с ровными бороздками по всему стволу, капитель была декорирована барельефами с изображениями воинов-кентавров, обрамленными узором, похожим на стянутые узлы.

– Это главный поддерживающий элемент, – произнес Кай. Его необычный голос стал загадочным, взгляд с восторгом ласкал камень. – Каждый кусок мрамора, который я здесь использовал, нашептывал мне имя Эпоны.

– Ты слышишь голос камня? – Я не смогла удержаться от вопроса.

Кай улыбнулся:

– Это не совсем звуки, вернее, не четкие, скорее едва уловимый шепот.

Я вспомнила, как говорила со мной Эпона, и кивнула:

– Он возникает у тебя в голове, ты скорее чувствуешь его, нежели слышишь.

– Именно! – воскликнул Кай.

– Мрамор и сейчас говорит с тобой? – поинтересовалась Аланна.

– Конечно! Он всегда говорит со мной. – Он положил натруженную, слишком старую для юноши руку на колонну и закрыл глаза.

Мне показалось, что камень дрогнул и стал мягким и податливым, словно глина. Приглядевшись, я заметила, что вокруг Кая появилось свечение, похожее на то, что окружало Кланфинтана в момент Превращения. Постояв несколько секунд, Кай убрал руку и открыл глаза. Следом исчезло и сияние, будто было лишь плодом моего воображения.

– Мрамор приветствует вас, Избранная Эпоны. – Голос его был чистый и безмятежный.

– Неужели? Могу я к нему прикоснуться?

– Разумеется, миледи. – Кай улыбнулся, мое воодушевление ему польстило.

Я осторожно прижала руку к гладкой поверхности.

– Хм, здравствуй, мрамор. – Меня поразило, каким теплым и мягким показался мне камень. Теперь, вблизи, я смогла разглядеть, что цвет его был не однородным, а являл смесь многих оттенков, слившихся воедино, а оттого едва различимых. Внезапно я почувствовала присутствие чего-то нового, теплого, оно исходило из самого нутра камня. Затем меня охватило удивительное ощущение, будто я нахожусь в лоне матери, мне легко и спокойно. Ладонь моя невольно дрогнула, но не от страха, а от осознания волшебства всего происходящего. На ум опять пришли слова Шекспира, и я прошептала: «Редчайший дар, для мира слишком ценный».

Внезапно ощущение магии мгновения рассеялось, я погладила на прощание колонну и повернулась к Аланне и Каю, смотревшим на меня во все глаза.

– Он говорил с вами! – воскликнул Кай.

– Не совсем. – Я покосилась на колонну. – Но что-то я почувствовала. Удивительное ощущение, – призналась я, выдержав паузу.

– Скажите, когда день вашего рождения? – не унимался Кай.

– В последний день апреля, – ответила Аланна, прежде чем я успела открыть рот. Надо же, откуда она знает?

– Ах, Телец, ну конечно! Вы связаны с землей так же крепко, как с богиней.

Я не представляла, о чем это он. Вернее, я знала, что родилась под знаком Тельца, даже внимательно выслушала несколько лекций от бывших любовников о своем упрямстве. (Ну, может, не очень внимательно. Зачем слушать парня, с которым уже рассталась?) Я никогда не верила в гороскопы и подобную ерунду. Точнее, шесть месяцев назад не верила.

Аланна радостно закивала.

– Что ж, приятно узнать о себе что-то новое, – без особого энтузиазма заявила я.

За спиной раздался стук копыт приближавшегося к нам кентавра, который оказался посыльным моего мужа.

– Миледи. – Он грациозно поклонился. – Кланфинтан просил сообщить, что ждет вас в конюшне.

– С Эпи ничего не случилось? – Мое сердце сжалось от беспокойства.

– Она очень нервная, Верховный шаман уверен, что только ваше присутствие сможет ее успокоить.

– Скажи, что я уже иду. – Я повернулась к мастеру. – Благодарю за возможность… прикоснуться к волшебству.

– Всегда рад служить, миледи. – По его улыбке я поняла, что подобрала верные слова.

Я развернулась, собираясь уходить, но не смогла противостоять искушению и опять погладила ствол колонны. Камень ответил на мое прощание теплом.

– Риа, – обратилась ко мне Аланна, когда мы пробирались к выходу, – мне надо проверить, как идет подготовка к празднику Самайн. Ведь столько всего надо сделать, а ты, полагаю, не захочешь сама присутствовать на кухне и разбираться с тем, что и как готовят.

– Точно, – скривилась я. – Иди, конечно. И позаботься о том, чтобы испекли побольше булочек кентавров и отварили рис. Я навещу Эпи, а с тобой и Кароланом мы увидимся за обедом. – Я усмехнулась. – Если вы, конечно, не боитесь находиться со мной за одним столом.

– Я рискну, – улыбнулась подруга. – Просто на этот раз сяду подальше от тебя.

– Разумно. – Поколебавшись, я все же решилась спросить: – Скажи, а откуда ты знаешь, что мой день рождения 30 апреля?

– Все просто, это день рождения Рианнон.

– Странное совпадение. – Я была озадачена.

– Лишь одно из многих.

– Да, – протянула я и помахала ей рукой. – Идем, – повернулась я к сопровождавшему нас кентавру, и мы свернули в сторону конюшен.

Конюшни храма Эпоны были грандиозным сооружением, ничего подобного я раньше не видела. Они также были выполнены из светлого мрамора, найденного и отшлифованного местными каменщиками. После недавних событий я другими глазами смотрела на величественные колонны, поддерживающие купол здания, и невольно задалась вопросом, было ли благостное ощущение спокойствия, которое я всегда здесь испытывала, связано только с лошадьми. Я решила, что непременно приду сюда, чтобы пообщаться с мрамором, однако сначала надо успокоить Эпи. Центральный проход был просторным и широким, по обеим сторонам от него располагались стойла, все были заняты животными уникальными по красоте масти и темпераменту. Мое появление они приветствовали тихим ржанием. Я благодарила, обращаясь к каждой кобыле по имени, сожалея, что не могу остановиться и погладить их бархатистые головы.