Значит, это все-таки не месть. Леону было почти жаль.

Анна устроилась на диване и разложила перед собой списки.

— Многие имена в них совпадают, — указал Леон. — Хватало людей, которые знали и Увашева, и Селиванова.

— Это нормально, если учитывать, что они работали в одной сфере.

— Пожалуй. Но полноценных подозреваемых у нас нет. Полина Увашева утверждает, что у ее мужа был только один враг, угрожавший его жизни, — Селиванов. Соня Селиванова вообще не в курсе, чем занимался ее муж. Все, тупик, ждем, когда появятся подозреваемые по твоим наводкам.

— Да и тогда…

Она запнулась, потому что в комнату зашла Лидия, которую никто не ждал, ведь совсем недавно она жаловалась на недомогание. Но боли грядущего материнства не помешали ей переодеться в короткое платье и приготовить кофе, который она теперь несла на подносе.

— Вам уже хорошо? — с легкой улыбкой поинтересовалась Анна.

— Средненько, — вздохнула Лидия. — Я просто подумала: что я за хозяйка буду, если не предложу своей гостье кофе? Пейте, могу и чай сделать!

Этот приступ радушия был совсем некстати, однако Леону пришлось смириться: Лидия вела себя разумнее, чем он. Да и Анна, похоже, не была смущена этим, она с благодарным кивком взяла с подноса чашку.

— И вы присоединяйтесь к нам, — сказала она.

— О нет, спасибо, я кофе пока не пью: прочитала, что это вредно для малыша.

— Да? Не знала. А для кого тогда третья чашка?

— Для Димы, — пояснила Лидия.

— Для какого еще Димы? — удивился Леон. — Ты что, где-то здесь Диму видела?

— А он сейчас подъедет, он мне сказал.

Вот, значит, кому она звонила. Леон не знал, злиться на нее или восхищаться скоростью реакции матери его ребенка. Он-то думал, что она будет просто стенать в телефонную трубку! А она, заподозрив угрозу браку, призвала на помощь своего личного супергероя.

Вроде как ничего необычного не произошло, но Леон чувствовал, что разговора по делу уже не будет.

Дима и правда появился быстро, еще до того, как кофе успел остыть. Такая скорость поражала: после звонка Лидии прошло слишком мало времени, и, даже если Дима бросил все и помчался сюда, он должен был приехать позже. Что вообще происходит?..

Он не стал звонить в дверь, открыл своим ключом и сразу вошел в гостиную. Вид у него был несколько обеспокоенный, сначала он посмотрел на Лидию и, лишь когда она кивнула ему, на Леона и Анну. Леон не собирался скрывать свое недовольство всеми этими разговорами за его спиной, а Анна вела себя так, будто она прибыла на курорт и думает только об отдыхе.

— Не ожидал тебя здесь увидеть, — сухо заметил Дима.

— Почему же? Леон сказал, что ты дал свое отеческое благословение на нашу совместную работу.

— Дело не в этом, просто вы не должны беспокоить Лидию!

— Они меня не беспокоили, — поспешила заверить его Лидия.

— Мы не беспокоили, — подтвердил Леон. — Фотографий здесь, как видишь, нет, есть только списки имен, а их сложно испугаться.

Дима был зол, это чувствовалось, но Анна всегда злила его. Теперь ему нужен был повод выплеснуть свой гнев, а повода не было, и приходилось сдерживаться. Тот, кто плохо его знал, и вовсе не догадался бы, что он не в духе. Однако Леон видел его насквозь и не заблуждался на его счет.

— Тебе все-таки интересно это дело? — поинтересовался Дима, глядя на Анну. — Даже если здесь нет маньяка?

— Людям угрожают не только маньяки.

— Но ты-то интересуешься ими!

— Их врожденными особенностями, — уточнила Анна. — Не нужно выставлять это так, будто я боготворю их. Но, да, я занимаюсь их изучением. Сейчас я здесь по просьбе Леона, поэтому готова сделать шаг в сторону. Это не значит, что я не могу быть полезна. Многие преступники, которые считаются нормальными людьми, гораздо опасней серийных убийц.

— Да неужели? А я думал, что тебя тянет к самому худшему, что есть в роде человеческом!

Попытки Димы уколоть ее становились такими очевидными и примитивными, что даже Леону было стыдно за них.

— Может, хватит, а? — угрюмо спросил он. — Мы здесь по делу!

Вот только Анну невозможно было задеть, она была все так же безмятежна.

— Нет, все в порядке, — возразила она. — Я могу пояснить, если Диме непонятно. Серийные убийцы чем-то похожи на авиакатастрофы.

— Серьезно?

— Представь себе. Они появляются редко, уносят сразу несколько жизней, они непредсказуемы и необъяснимы с точки зрения таких философских вопросов, как «За что?» и «Почему?». Их дела — это громкие дела, немногим из них удается остаться незамеченными, а уж тем более непойманными. К тому же американская массовая культура зачем-то сделала из них культ, который позже распространился по всему миру. Но если сравнить количество их жертв с общим количеством насильственных смертей, счет будет не в их пользу. У того же Джека-потрошителя было пять известных жертв, максимум, который ему приписывают, — одиннадцать. И это в конце девятнадцатого века, когда продолжительность жизни была, прямо скажем, не очень. Нет, серийные убийцы шокируют способом и бессмысленностью смерти, но никак не масштабом.

— Разве это их оправдывает? — возмутился Дима.

— Каким образом из всего этого ты сделал вывод, что я их оправдываю, — никогда не пойму. Я просто пытаюсь сказать, что есть преступники еще опаснее. Вот например… Тебе знакомо имя Пабло Эскобара?

— Фильм про него вроде есть…

— Не только фильм, про него много что есть, особа была примечательная. Его еще звали «Кокаиновым королем», и это намекает на его основную деятельность. Но Эскобар не ограничивался продажей наркотиков, он убивал конкурентов, организовывал покушения и похищения, да и просто устранял тех, кто ему не нравится. Ты на него не так посмотрел? В принципе этого было достаточно, чтобы тебя потом нашли нанизанным на кактус. А может, и никогда не нашли.

Леон не переставал наблюдать за ними обоими, и это было любопытно. Он видел, что Дима пришел сюда взбешенным, но ровный голос Анны, ее миролюбивая улыбка и доброжелательный взгляд постепенно успокаивали его брата.

Лидия тоже заметила это. Она была настолько оскорблена, что позабыла даже о мудрости интернета и вливала в себя уже вторую чашку кофе.

— Благодаря богатству и не самому приятному характеру Эскобар был связан, напрямую или косвенно, почти с пятью тысячами смертей. Задумайся об этом: пять тысяч. Да, это войны картелей — но это же жизни жен, детей и родителей его врагов. Но, понимаешь ли, эта цифра так масштабна, так невероятна, что она сама по себе служит оправданием. Людям просто тяжело представить, что кто-то может убить население целой деревни. Поэтому пять тысяч трупов Пабло Эскобара вызывали меньшую ненависть, чем пять трупов Джека-потрошителя, такой вот парадокс человеческой психики. Да какая там ненависть, они вызывали любовь!