— Моя любимая дочь Нина.

— Сестра Феликса, — добавила девушка.

За столом дружно рассмеялись. Марк Аркадьевич покачал головой, признавая собственное поражение.

У Нины был низкий, совершенно не подходящий к ее худому юному лицу голос.

Игорь пытался схватить в ее довольно приятной внешности то самое, что мешало ей считаться красавицей. Он решил, что Нине не хватает красок, она была бледной, хотя ее лицо и загорело на солнце, оно казалось плохо вымытым, глаза прозрачно-голубые, такие же, как у отца.

«Может быть, дело в прическе? — размышлял Игорь. — Она недостаточно привлекательна, чтобы позволить себе такую короткую стрижку». Ему понравился ее красиво очерченный рот, широкая улыбка. От Игоря не укрылись ее заинтересованные взгляды, какие всегда бросают девушки на одиноких симпатичных мужчин, появившихся в их доме.

Нина наклонилась к «пирату» и что-то тихо сказала ему на ухо, он покачал головой и улыбнулся, она в свою очередь громко рассмеялась, откинувшись на спинку сдула. В их манере общаться чувствовалась родственная близость, вероятно, управляющий знал ее с детства.

Тем временем Марк Аркадьевич продолжал представлять присутствующих. Парня с тяжелым взглядом звали Константином, он оказался берейтером. «Конюх», — определил его Игорь про себя.

— Девочки в нем души не чают, — сказал Марк Аркадьевич, глядя на Костю.

— Папа имеет в виду своих кобыл. К нам с Верой он никогда так не обращается, — заметила Нина.

Ройтер улыбнулся, похоже, он привык к бесконечным издевкам дочери.

Лицо Кости, как и его руки, было покрыто веснушками, в темно-рыжих волосах виднелась седина, он казался молодым и старым одновременно. Пока Ройтер описывал его достоинства, он так и сидел, уткнувшись в тарелку.

— Это Филипп Авилес, — переключился хозяин на парня, сидевшего через пустой стул от Игоря. — Первый тренер и второй отец Феликса. Воспитывал его с шести месяцев до полутора лет.

— Очень приятно. — Молодой человек протянул Игорю руку. По-русски он говорил без акцента.

— Скоро состоится трогательное воссоединение всей семьи. У них обоих, кстати, день рождения шестнадцатого марта.

— Значит, — посчитал Игорь, — Феликсу недавно исполнилось три года.

— У скаковой лошади возраст считается с нового года, — добродушно пояснил Филипп.

— А тебе сколько исполнилось? — поинтересовалась Нина.

— А что? — глядя на нее с усмешкой, спросил Филипп. — Мне двадцать восемь.

— Пора искать невесту. — Нина покачала головой.

— Ну, ты же мне отказываешь. — Парень пожал плечами.

Ройтер снисходительно посмеивался. Если бы Игорь был на его месте, то побоялся бы держать такого рядом со своей единственной дочерью. Филипп Авилес был настоящим мачо. Именно такие юноши смотрят с плакатов аргентинских звезд по игре в поло. Его смуглое лицо казалось выточенным из камня, резко очерченные скулы, волевой подбородок, темно-карие глаза, окруженные густыми длинными ресницами.

Филипп прекрасно говорил на русском, так как прожил в России все детство до двенадцати лет. У него был спокойный, уверенный взгляд человека, привыкшего просто приходить и брать то, что ему нравится. Его манеры были обманчиво неторопливы, как у сонного леопарда, но Игорь не сомневался, что перед ним человек страстей.

— Если у вас завтра найдется время, я с удовольствием покажу вам конюшню, — галантно предложил испанец, обращаясь к гостю.

Игорь увидел, что Нина подмигнула Филиппу. Молодежь, сидевшая за столом, не переставала обмениваться многозначительными взглядами. Он чувствовал себя новичком в выпускном классе.

— Ну наконец очередь нашей будущей кинозвезды. Позвольте представить, Вера Савицкая, моя племянница.

Игорь уже заметил, что она обладает незаурядной внешностью, но сейчас, воспользовавшись возможностью, повернулся, чтобы рассмотреть ее повнимательнее. Вера привыкла производить эффект солнечного затмения. Ее светло-карие, почти желтые глаза были похожи на глаза кошки, такие же раскосые, с затаенным охотничьим блеском.

Несмотря на то что молодым девушкам он всегда предпочитал женщин своего возраста, находя их более интересными как для постели, так и для светского времяпрепровождения, в данном случае он был готов сделать исключение.

У племянницы Ройтера были темно-каштановые волосы с легким золотистым отливом, круглое кукольное лицо с пухлыми губками и ямочкой на подбородке.

Игорь не сразу смог оторвать взгляд от ее губ: сочные, как клубника, они оставались приоткрытыми, обнажая узкую щель между двумя передними зубами. Она слегка улыбнулась, не широко, но достаточно для того, чтобы у Игоря перехватило дыхание.

Молодой человек, сидевший рядом с ней, не смог сдержать усмешки.

— Матвей, — не дожидаясь очереди, представился он.

— Это наш чемпион, один из лучших спортсменов, жокей международного класса, напарник Феликса, обладатель четырнадцати золотых кубков в свои неполные двадцать шесть лет. — Марк Аркадьевич с любовью посмотрел на парня. — В этом году к ним добавится Роял Аскот.

Матвей приподнял брови, но ничего не сказал. Как все жокеи, он был небольшого роста, поджарый, с прекрасно развитой широкой спиной. Игорь заметил, что ему подавали отдельные блюда, вероятно, он был вынужден постоянно соблюдать жесткую диету, чтобы держаться в форме.

— Он только вчера прилетел из Англии с кубком Линкольна в чемодане.

Все дружно захлопали.

— Нужно устроить вечеринку в честь Матвея и Феликса, — предложила Вера.

— Обязательно, — Ройтер оживился. — Как только Феликс доберется до дома.

— Пап, можно подумать, он будет выпивать и танцевать вместе с нами, — Нина усмехнулась.

— Нет, но я боюсь сглазить. Лошадь должна в целости и сохранности вернуться домой.

За столом воцарилось молчание.

— Если все будет нормально, — подал голос Матвей, — я планирую начать тренировки во вторник.

— Игорь будет присутствовать на каждой, — Ройтер кивнул в сторону гостя.

Матвей хитро улыбнулся:

— Вы знаете, во сколько мы начинаем?

— В девять? Я так предполагаю.

Все захихикали.

— Скаковые выезжают в шесть тридцать утра.

Все уже откровенно смялись, глядя на вытянувшееся лицо гостя.

— Может, лучше вообще не ложиться? — улыбаясь, спросил Игорь.

— Не выйдет. — Вера наклонилась вперед, чтобы встретиться с ним взглядом. — Здесь все рано ложатся спать. Вам нечего будет делать.

— Почему, — возразил Филипп, — у нас есть полуночники, которые до утра бродят по дому.

Молодежь прыснула. «Пират» снисходительно посмотрел на гостя.