этой ночью кто-то выкрал ее, используя заклинание кромешного мрака и полог тишины. Или ночь выдалась безлунной, а над кроватью кто-то смог раскрыть портал…

Так или иначе, мы с Мором ничего не увидели, кроме кромешной тьмы. Лишь под утро, когда свет начал пробиваться из-под плотно задернутых штор, проступил силуэт расправленной пустой кровати.

Приятель, увидев его, выругался. А затем время вновь начало стремительно ускоряться, чтобы выкинуть нас в нынешнюю реальность.

Ощущения от того, что в пентаграмме нас волоком протащили через тридцать лет, были незабываемыми. Лично у меня голова гудела так, словно по ней хорошенько приложили чем-то тяжелым. Раз… да тридцать, наверное, не меньше. По удару на каждый годик.

Приятель же выглядел как огурчик: был сморщенным, зелененьким, и, судя по всему, его знатно мутило.

Я глянула на часы. Демоны. Нужно было поскорее уматывать. Прошел почти час, а это значило, что вот-вот сюда вернутся две рассерженные фурии. И если мы встретимся, то им будет плевать, кто тут сын канцлера, а кто адептка с впечатляющим уровнем дара. Порвут и не заметят.

Эту простую мысль я и попыталась донести до друга.

— Валим, — согласился с моим нехитрым планом приятель.

И вот тут-то между нами и случилось разногласие.

Я-то полагала, что единственным вопросом на команду: «Валим!» — будет утоняющее: «Куда?» — ведь из коридора послышался приближающийся к нашей комнате перестук каблуков. И вариант «через дверь» отпадал. А оказалось, Мор имел в виду «кого». А конкретно — себя. Поскольку друг покачнулся и… свалился сам. Тюкнулся своим аристократическим носом в плебейский общежитский пол.

— Да чтоб тебя! — выдохнула я, глядя на этого любителя поспать в самый неурочный момент. Меж тем шаги оборвались ровно рядом с нашей дверью.

И я сделала то единственное, что могла: используя силу, наглость и беззаветную веру в чудо, призвала магию. И, схватив приятеля под мышки, поволокла в сторону постели.

Заодно его задом и пентаграмму на полу стерла.

Едва укатила Мора под кровать, как схватила оброненные приятелем халат и полотенце, затерла остатки следов нашего тут пребывания. А затем и сама юркнула под неширокое, зато завешенное покрывалом почти вровень с полом ложе.

Успела спрятаться в последний момент, когда дверь уже начала открываться.

Сначала по полу застучали каблучки. Усиленно так застучали, я бы даже сказала, нервно и кровожадно.

— Зараза! Сволочь! Найду — убью! — этому обещанию вторил звук вещей, с силой брошенных об пол.

Даже несмотря на бившие через край эмоции, звучавшие в голосе, я узнала Матильду.

И, судя по всему, злилась стройняшка отнюдь не на своего бывшего, а на меня.

— Столько времени угробила из-за нее…

Вот и дари после этого людям надежду на счастье… Не успела я додумать эту мысль, как в комнату ворвалась и вторая адептка. Бани не грозила карами. Но зато, сама того не зная, смогла нам с Мором отомстить: она села на ту самую кровать, под которой прятались мы с приятелем.

Дно скрипнуло, продавливаясь, и я ощутила на себе весь груз последствий от своих опрометчивых поступков. Впрочем, досталось не только мне, но и Мору, который и не думал приходить в себя.

— Ну не паразитка ли эта зараза белобрысая?! — воскликнула Матильда, судя по скрипу, тоже упавшая на свою кровать.

— Зато ты прогулялась… — невинно заметила Бани.

— Все ноги стерла, — тут же парировала стройняшка.

— Подышала свежим воздухом…

— Одними выхлопами машин! — возразила Матильда.

— Забыла о своем кобеле…

Последовала долгая пауза, словно стройняшка усиленно рылась в чертогах своей памяти, проверяя какую-то информацию. А затем раздался заливистый девичий смех.

— Слушай, а ведь и правда. Я так взбесилась из-за вранья этой паразитки, что и думать забыла о Дине и его измене… Мне теперь и придушить ту пигалицу не так сильно хочется…

— А я вот прибила бы ее, — проворчала пышка и поерзала на кровати. Основной провис панцирной сетки сместился чуть ниже, и нам с приятелем стало гораздо легче дышать. Настолько, что Мор решил, что самое хорошее окончание обморока — это глубокий здоровый сон. И… едва не всхрапнул. Вернее, он уже начал шумно втягивать воздух, когда я молниеносным движением накрыла его рот рукой.

И хотя вовне не вырвалось ни звука, меня едва не настиг инфаркт. Но я все же бегала от него быстрее.

Продолжая зажимать рот Мору, я подпихнула его локтем, чтобы не думал спать на выполнении миссии и подставлять меня своим храпом. Но приятель проигнорировал мою попытку его добудиться и… попытался устроиться в засаде поудобнее. С максимальным комфортом, так сказать.

Он перевернулся на бок, причем умудрился сделать это беззвучно. И положил ладонь под щеку, а затем зевнул без единого звука.

Я лишь позавидовала такой крепкой нервной системе. Сама же я пожалела, что не прихватила с собой конспектов. Провела бы хотя бы время с пользой, поучила алхимию, что ли… Но увы. Поэтому я сидела, точнее, лежала и вынужденно подслушивала сначала разговор соседок, потом просто шелест перелистываемых страниц и бубнеж — видимо, адептки выполняли задания и что-то учили. И наконец дождалась вожделенной фразы:

— Ты пойдешь на ужин? — спросила Бани. — Или опять на своей диете — ничего не ем, кроме минеральной воды, а если вот-вот упаду в обморок, то выпиваю простоквашу?

Секунда промедления между вопросом и ответом Матильды показалась мне вечностью, за которую я успела помолиться вышним и дать обет: дескать, зуб даю, что не буду больше лазить по чужим комнатам. Но на всякий случай в залог вышним давала не свой клык, а Мора.

— Нет, — меж тем решительно выдохнула стройняшка. И у меня внутри все оборвалось. Но затем она добавила: — К демонам диеты. Хочу быть не худой, а счастливой. Пойдем!

Кровать скрипнула, впадина под нами вновь стала ровным горизонтом, послышались шаги, скрип двери, и… я от души пихнула приятеля в бок.

— Что? А? — послышалось сонное.

— Валим! — рявкнула я.

— А разве мы не уже? — уточнил, продирая глаза, приятель.

— Пока тебе удалось завалить только мою психику. Но учти, я тебе еще это припомню.

— Ты произнесла это таким многообещающим тоном, — проворчал Мор, — что показалось: мне пора заказывать себе место на кладбище.

— Если не поторопишься, то «показалось» в твоей фразе окажется явно лишним, — фыркнула я, по-пластунски выбираясь из-под кровати.

Приятель тут же ужом выполз следом за мной, держа в одной руке пыльный халат и полотенца, которые я успела запихнуть в наше укрытие.

С крайне недовольной миной Мор оглядел свой «пропуск по женскому общежитию» и скривился еще сильнее:

— М-да, могло бы быть и