Фэллон гневно уставился на неопытного рыцаря и знал, что сержант Омс смотрит таким же взглядом.

– Если командующий рыцарей хочет говорить со мной, все, что ему нужно, – отдать приказ… Но Мобиус – не рыцарь.

Капитан Тауфель, казалось, оскорбился – еще один признак того, что он совсем не представлял, насколько напряженными были отношения между Красными и Пурпурными сторонами сущности Одного Бога. Рыцари выполняли приказы только в том случае, когда Мобиус адресовал их через командующего Тристрама.

– Хорошо, капитан… полагаю, вашего присутствия ждет командующий Тристрам. – Тауфель слабо улыбнулся, пытаясь одновременно показать и уверенность в себе, и знание своего дела.

– Так-то лучше, – пророкотал Омс.

Фэллон стукнул кулаком в нагрудник, отдавая честь, и двинулся через внутренний двор. Сержант шел на шаг позади него, а Тауфель секунду спустя присоединился к ним. Они миновали рыцарей и слуг, сгрудившихся вокруг неяркого пламени лагерных костров. Какой бы ни была причина, по которой Тристрам, Мобиус и король затягивали преследование Отряда Призраков, ожидание становилось утомительным.

На внутреннем дворе Ро Хейла снесли несколько старых каменных зданий, и теперь он выглядел как море военных палаток, а в красных шатрах покрупнее жили командиры и главные рыцари армии короля. Фэллон предпочитал оставаться в северной части двора, где обитали рядовые рыцари, и заходил на королевские земли, только когда получал нагоняй от командующего или участвовал в совещаниях. За месяц, прошедший с тех пор, как Фэллон стал капитаном, он несколько раз дал командующему повод устроить разнос, и Тристрам, похоже, уже жалел о том, что повысил его в звании. Но Фэллон знал: у них не хватало опытных рыцарей, и после гибели Уильяма из Вереллиана на счету был каждый толковый командир.

– Я не уверен, что должен сопровождать вас, сэр, – сказал Омс, пока они шли между красными шатрами. – Мне не нравится, как офицеры на меня смотрят.

Фэллон обернулся к сержанту с теплой улыбкой.

– Офицеры могут смотреть на тебя как им угодно, сержант. Просто следи за тем, чтобы не отвечать на их взгляды.

– Все равно, если я вам не буду нужен, я вернусь к остальным. – Видно было, что ему неуютно на земле короля.

– Очень хорошо. Мы должны будем выступить через час. Скажи Терону подготовиться, – ответил Фэллон, официально отдав честь.

Омс повторил его жест и быстро зашагал обратно к северному двору, а Фэллон и капитан Тауфель пошли дальше до шатра командующего.

– Вы служили под началом капитана из Вереллиана, верно? – спросил Тауфель, направляясь к ряду гвардейцев в церемониальной одежде.

– Да, я был его адъютантом. – Фэллону не хотелось обсуждать друга, и ему не нравилось, что его постоянно сравнивают со старым капитаном рыцарей с хищным, как у ястреба, лицом.

– А правда, что он отнял жизнь у десятка воинов из Отряда Призраков, прежде чем они одержали над ним верх? – Тауфель походил на восторженного ребенка, который в своем воображении представляет героическую картину битвы.

– Боюсь, в этом не было ничего грандиозного, – ответил Фэллон. – Нас превосходили числом, и все люди из нашего отряда, кроме меня, полегли на мокром от дождя внутреннем дворе, далеко от дома. Когда я сбежал, Уильям был еще жив.

– Но это действительно была героическая последняя битва? – настаивал юный капитан.

Фэллон остановился и посмотрел на него.

– Ты когда-нибудь обнажал меч с целью погрузить его в человеческую плоть? – спросил он холодно.

Тауфель поперхнулся и посмотрел на свой девственно-чистый длинный меч.

– Ну… нет, капитан, я первый раз на войне. Я надеялся застать битву при Южном Страже.

Фэллон кивнул.

– Хорошо. Спроси меня еще раз насчет геройства и славы, но после того, как убьешь пару десятков воинов из Свободных Отрядов. Когда на твоем лице свежая кровь, все предстает несколько в другом свете.

Он ускорил шаг, не давая Тауфелю возможности ответить. Фэллон не был жесток, но у него не хватало времени на рыцарскую романтику и дуэли, которые до сих пор преподавались на тренировочных площадках Арнона и Тириса. Он был свидетелем, как не один юный Красный рыцарь цепенел, увидев суровую действительность сражения на мечах.

– Вам нужно пройти прямо в шатер, – сказал Тауфель, ускоряя шаг, чтобы его догнать.

Гвардейцы одновременно отсалютовали им, и двое воинов, стоящих в центре, разошлись в стороны, пропуская в шатер командующего. Вошедшие почтительно поклонились тем, кто внутри, и полог шатра сомкнулся за ними.

Вокруг стола в центре шатра стояли командующий Тристрам, кардинал Мобиус и еще один Пурпурный священник по имени Джакан. Слуги убрали со стола совсем недавно, и Фэллон заметил остатки большого обеда, по которым было видно: военачальники питаются лучше своих солдат. На столе развернули покрытую пятнами карту земель раненов, и склонившийся над ней командующий поднял голову, приветствуя капитана Фэллона. Все трое военачальников носили доспехи, но лишь у Тристрама они выглядели так, будто использовались по назначению. Кардинал Мобиус настоял на получении нового нагрудника после сражения с фьорланцами, а что до Джакана, то, по мнению Фэллона, его девственно-чистых доспехов никогда не касалось оружие. Пурпурные священники зачастую только притворялись воинами. Фэллону казалось, их присутствие рядом с таким числом верных рыцарей и просто хороших людей – оскорбление Красной стороны сущности Одного Бога.

– Капитан Тауфель, можешь быть свободен, – произнес Тристрам, махнув рукой в сторону адъютанта.

Молодой рыцарь с энтузиазмом отдал честь и вышел из шатра.

Командующий повернулся к Фэллону.

– Капитан, нам с тобой нужно прояснить один вопрос, прежде чем я отправлю тебя на восток.

Фэллон никак не отреагировал на его слова. Он спокойно стоял, ожидая, какой нагоняй он получит на этот раз. Кардинал, прищурившись, смерил его взглядом, и Фэллону очень захотелось высказать Пурпурному священнику все, что он о нем думает. Но пока он хранил молчание и ответил кардиналу только яростным взглядом.

– Мне кажется, юный рыцарь меня недолюбливает, – с издевкой произнес Мобиус.

– Капитан Фэллон выполнит свои обязанности, милорд, – ответил Тристрам. – И мне сдается, в их число не входит испытывать к вам приязнь.

Казалось, молодой священник, брат Джакан, оскорбился словами Тристрама и хочет ему возразить. Но кардинал небрежным жестом велел Джакану молчать.

– Действительно. Но, надеюсь, он сделает все так, как ему прикажут.

Тристрам сдержанно улыбнулся.

– В этом вы не должны сомневаться, милорд.

Фэллон предполагал, что у командующего связаны руки. Если король поставил у них во главе Мобиуса и Пурпурных священников, Тристрам ничего не сможет с этим поделать. Хотя Фэллону было приятно видеть командующего, который ведет себя как полагается рыцарю.