Рам Джас усмехнулся.

– Ты, главное, внутрь меня впусти, Кейл. А после этого я бы тебе посоветовал как можно быстрее выпрыгнуть в окно.

Гленвуд оглянулся.

– Почему ты не предупредил меня об этом два часа назад? Все это время я думал, что мы вместе сбежим в Касбу.

Убийца удивленно поднял брови.

– Твоя репутация не должна пострадать, иначе от тебя больше не будет пользы. Просто постарайся держаться от меня подальше. Когда я убью эту суку, положение может несколько… осложниться.

Даже не задумавшись, Гленвуд произнес:

– Спасибо.

Кирин смущенно наморщил лоб.

– Не думаю, что заслужил твое спасибо. Уверен, я смогу сделать так, что тебя убьют в Арноне… или Лейте. – Наемный убийца снова широко ухмылялся. – Давай, сделай аристократичное лицо, Кейл.

Гленвуд нацепил самую лучшую из своих фальшивых улыбок и нарочитым жестом откинул назад волосы. Для того чтобы провернуть это дело, уверенность в себе ему требовалась не меньше, чем длинный меч. Небрежно держа в руке поддельное приглашение, Кейл Гленвуд вышел вперед к одному из Пурпурных священников.

– Хороший вечер, брат, – произнес он уверенно.

Священники ничего не сказали, удивившись, что с ними заговорил один из гостей. Мошенник понял свою оплошность и уверенным шагом прошел мимо, сохраняя улыбку на лице. По ту сторону ворот гости поднимались по белым ступеням или толклись возле входа и громкими голосами вели между собой вежливые беседы.

Гленвуд глубоко вдохнул, когда перед ним открылась картина множества дворян в одеждах безупречного покроя, скользящих по полу просторного вестибюля с фальшивыми улыбками на лицах. В собравшемся обществе чувствовался дух тщательного следования этикету, который было трудно изобразить специально. Мужчины щеголяли в прекрасно пошитых мундирах и узких штанах, и большинство из них на поясе носило церемониальные длинные мечи в ножнах. Редкий аристократ, обычно из Лейта или Хейрана, нежели из Тириса, носил на поясе рапиру или другое экзотическое оружие, которое, очевидно, должно было стать темой для разговора. Рядом со многими из гостей подобострастно увивались слуги или личные охранники.

– Он принадлежит тебе? – спросил стражник на верхних ступенях, указывая на Рам Джаса.

– Ты обращаешься ко мне? – ответил Гленвуд, поднимая брови и напуская на себя официальный вид.

– Да, милорд. Это ваш кирин?

Гленвуд поднял руку, будто чтобы отмахнуться от дерзкого вопроса, и прошел мимо стражника.

– Да, это мой слуга. – Он не смотрел на стражника, притворяясь, что выискивает в толпе гостей знакомые лица. – Скажи мне, воин, есть ли среди приглашенных леди Аннабель из Лейта?

Стражник прищурился и смерил Рам Джаса внимательным взглядом. Кирин низко опустил голову и хорошо вошел в роль. Отогнав сомнения, мужчина покачал головой.

– Не думаю, что леди Аннабель будет сегодня вечером на приеме, милорд. Насколько мне известно, у нее болеет муж.

– Ах, какая жалость, – произнес Гленвуд, все еще не глядя на него. – Нам, провинциальным аристократам, лучше держаться вместе. – Он скривил рот в самодовольной улыбке и усмехнулся: – Полагаю, мне придется выдержать всевозможные замечания по поводу своей персоны от благородных господ Тириса. Верно я говорю, кирин?

Все еще излучая самодовольство, он повернулся к Рам Джасу, надеясь, что тот быстро соображает и сможет ему подыграть.

– Безусловно, хозяин, – ответил Рам Джас. Он умышленно произнес слова с ярко выраженным акцентом, и Гленвуд поразился, насколько безобидно тот может смотреться.

Чисто вымытый и без оружия, Рам Джас Рами выглядел как относительно невысокий, худой мужчина, совсем не похожий на чрезвычайно искусного наемного убийцу, который скрывался за этой внешностью.

«Слуга» старательно отводил взгляд как от стражников, так и от «хозяина», и Гленвуду стало немного спокойнее.

Когда они прошли через огромную белую арку – вход в вестибюль, – перед ними развернулась панорама выставленной напоказ красоты. По меньшей мере сотня мужчин и женщин из народа ро неплотными группами собирались на полированном каменном полу, пили вино из хрустальных кубков и услаждали свой аристократический слух звуками арфы. Знамена с белым орлом Тириса, искусно вышитым на дорогой ткани, развевались со всех колонн и балок помещения. Женщины были в темной одежде, волосы либо зачесаны назад, либо собраны в высокую прическу – совсем не похожие на тех нарумяненных грубиянок, с которыми обычно имел дело Гленвуд.

– Отлично, ты внутри, – прошептал он кирину.

Рам Джас подошел к нему настолько близко, насколько это можно было сделать, не вызывая подозрений.

– Здесь только захудалые аристократы – рыцари, баронеты. Мне нужны акулы, а не мелкая рыбешка.

Гленвуд нахмурился.

– Ну, я не знаю, как тут все устроено, так что оставляю это на тебя, ладно?

Он сильно рисковал, но попытаться стоило.

– Нет, не оставляешь, – прорычал убийца. – Видишь эту лестницу? – Он указал на ряд величественных, покрытых коврами ступеней – они вели на верхний ярус и окаймляли помещение, образуя высокие балконы, с которых просматривался зал.

– Если там собралась высшая знать, мы и близко к ним не подойдем, – прошептал Гленвуд.

– Как ты думаешь, почему я хотел прийти сюда, Кейл? – язвительно поинтересовался убийца. – Ведьма не будет болтать со случайными рыцарями.

Он приостановился и в первый раз с тех пор, как они вошли в казармы, посмотрел наверх, внимательно оглядывая вестибюль и балконы. Отсюда мало что можно было увидеть, но отзвуки серебристого смеха указывали на присутствие каресианской колдуньи: как и полагал Рам Джас, она тоже посетила прием.

– Почему ее голос так хорошо слышно? – спросил Рам Джас.

– Она колдунья. Я слышал, один звук ее голоса подчиняет себе мужчин, – тревожно заметил Гленвуд.

– Ну, тогда нам требуется просто ее заткнуть, верно? – сказал Рам Джас с легкой тенью улыбки на смуглом лице. – Когда будем на верхнем ярусе, ты пойдешь направо и найдешь окно, чтобы выпрыгнуть наружу. Я закончу работу и вернусь в «Голубое перо», где мы снова встретимся.

Он был уверен в своих словах.

– А, и еще тебе нужно будет твое приглашение, чтобы подняться по лестнице.

Кирин вновь расплылся в обычной улыбке, и Гленвуд с беспокойством посмотрел на свое фальшивое приглашение. Он делал его старательно, но сильно спешил и не был уверен, что его примут в обществе высшего дворянства.

Без дальнейших обсуждений Гленвуд зашагал через вестибюль, останавливаясь только для того, чтобы расплыться в любезной улыбке или слегка поклониться собравшимся вокруг лордам и леди. Некоторые из них смотрели на него с презрением, но большинство находило присутствие провинциального аристократа способом показать их собственное превосходство, они благодарили Одного Бога за то, что родились в Тирисе, а не в Лейте. Мало кто заметил кирина, следующего за ним, и Гленвуд был благодарен им за надменность: высокородные господа редко замечают менее знатных, и это упрощало задачу.