Каким бы ни оказался исход диалога, долг Сабурову я смогу возвратить не скоро. И не знаю, смогу ли когда-нибудь…

— Выведи её на улицу, — приказывает Ратмир конвоиру, отпуская мои волосы.

Мужчина беспрекословно слушается, даже не получив одобрения своего хозяина. Не хочет заработать переломы второй руки.

Только смотрит на меня так, будто именно я могу поплатиться за его увечья.

Должно быть, эти мысли отразились на моём лице.

— Она моя. Тронешь её хоть пальцем, урою.

Голос Ратмира. Рот Ратмира. Но всё равно не верю своим ушам.

Уже защищает меня как свою собственность.

Похоже, он не сомневается, что заключит сделку с Айратом.

— А если ты попробуешь сбежать, тебя ждёт та же участь. Усекла? — обращается ко мне.

Отвечаю утвердительно одними губами. Едва слышно. Но он всё понял.

Конвоир торопит, подходя ближе. Не желая, чтобы кто-то прикасался ко мне, я проворно поднимаюсь, игнорируя мушки перед глазами.

— Поживее, — рыкает позади.

Когда дверь за нами закрывается, опираясь на стену, осторожно спускаюсь. Едва ли не на ощупь.

Мне становится хуже и хуже с каждой секундой. Словно мой организм решил, что смертельная опасность отступила, а посему можно расслабиться и поспать. Уровень адреналина в крови резко упал. Я больше не ощущаю того странного возбуждения, вдохновлявшего недавно на ложь.

Посетители заведения обходят меня стороной, как чумную. Да и мужчина, следующий за мной тенью, не вызывает положительных эмоций у проходящих мимо.

Двигаюсь медленно, спотыкаясь на каждом шагу. Конвоира это раздражает. Чтобы я шла быстрее, он толкает меня в спину время от времени. Противно. Неприятно. Но не больно.

Я сжимаю кулаки, вонзаясь ногтями в ладони, чтобы не шлёпнуться в обморок.

До дурноты хочется опустить веки и погрузиться в темноту. Она так манит, затягивает к себе. Зазывает словно в гости.

Толком даже не поняла, как оказалась на свежем воздухе. Привалилась лбом к стене. Прикрыла глаза.

Конвоир буквально воспринял указ Ратмира и, когда я потихоньку начала сползать на асфальт, не притронулся ко мне.

Не знаю, сколько я так просидела, но в какой-то момент меня, как чемодан без ручки, подхватили под мышку. А потом бросили в автомобиль.

Салон ещё не успел прогреться. Я свернулась на заднем сиденье, прижав колени к груди, и была готова уехать в этой машине хоть в ад. Лишь бы в дороге разрешили немного подремать.

Проснулась оттого, что кто-то трепал меня за плечо. С трудом разлепила веки, вглядываясь в лицо напротив.

— Очнулась? Вылезай.

Состояние после короткого сна ещё хуже. Меня трясёт в ознобе. Дрожь зарождается откуда-то изнутри и распространяется по всему телу. Даже зуб на зуб не попадает. Хотя в салоне автомобиля очень тепло.

Мутным взглядом я смотрю в лицо Ратмира. Оно совсем рядом. Я вижу каждую пору на его загорелой коже, плотно сжатые губы. Глаза непонятного, меняющегося оттенка. Сейчас они кажутся ореховыми. Как у тигра. А недавно были абсолютно чёрными. Обсидиановыми.

Я слышу каждую произнесённую им букву. Но не могу сложить их в слова. Не понимаю, чего он хочет от меня.

Задумчиво потёр небритый подбородок. И вытащил из автомобиля за руку. Поднял насильно на ноги, придерживая за талию.

Оглядываюсь по сторонам. Мы в подземном гараже. Вокруг множество других дорогих машин. И я догадываюсь, что он хочет, чтобы я преодолела какое-то расстояние на своих ногах. Но от одной этой мысли я стекаю на пол.

Он ловит меня и берёт на руки. Опять вспоминаю, что я грязная. Испачкаю его белую рубашку, к которой я прижимаюсь.

Слышу его голос. Снова. Он что-то говорит. Тихо. Но не шёпотом. Улавливаю лишь интонацию. Она спокойная. Умиротворяющая. И я погружаюсь под неё в сон, как под колыбельную.

Почему у этого мужчины такой приятный голос? Он музыкой касается моих барабанных перепонок. Хочется урчать и ластиться об его грудь. Я что, пьяная? Или он действует на меня как наркотик?

Кажется, что уже через секунду ощущаю резкий запах, добирающийся до самого мозга. Нашатырь.

Недовольно мычу, не желая вылезать из кокона, в который залезла. Но меня грубо, не щадя вытягивают из него.

Свет в глаза.

А затем Ратмир похлопывает меня по щекам, приказывая не засыпать.

Я с трудом озираюсь, не соображая, где нахожусь и как здесь оказалась. Рядом ещё один мужчина. Чуть моложе. Симпатичный, но рядом с Сабуровым любой окажется блёклым и пресным.

Уже не так скверно себя чувствую. Даже удалось принять вертикальное положение.

— Как вас зовут, девушка? — задаёт вопрос мужчина.

Медленно перевожу взгляд с него на Ратмира. И обратно.

Сабуров наблюдает за мной, засунув руки в карманы. Рукава рубашки закатаны по локоть, и я почему-то обращаю внимание на то, какие у него красивые предплечья. Вместо того чтобы ответить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Как тебя зовут? — на этот раз вопрос звучит от Ратмира.

Он присаживается на корточки и смотрит мне в глаза. Будто заставляя вернуться в сознание. Каким-то странным образом удерживает здесь через зрительный контакт.

— Спичка.

Язык плохо слушается.

Мужчины обмениваются взглядами. Становится обидно, ведь я не понимаю, о чём они.

Меня осматривают. Врач. До меня дошло, что незнакомец — врач. Прошёлся пальцами по моему черепу, надавливая. Ощупывая.

— Есть вероятность сотрясения. Надо бы девушку на компьютерную томографию отправить.

— Осмотри её полностью.

Что-то мне подсказывает, что томографии не будет.

Чужие руки тянутся к моей кофте, задирая наверх. Но я их останавливаю. Автоматически.

Ратмир не столь деликатен. Словно я маленький несмышлёный ребёнок, он стягивает без лишнего копошения с меня верх, оставляя в хлопковом топике, который я ношу вместо лифчика. Быстро. Чётко. Удерживает мои руки за головой и наклоняется.