пялился в мир белёсыми глазами. Малыш ничем, кроме своего богатырского размера, от обычного младенца не отличался. Поданные отцом указательные пальцы сын проигнорировал, а Санька вспомнил, как он, будучи новорожденным, принял палец Мокши за огромную копчёную сосиску.

Воспоминания прервались приходом старосты эстонских оборотней Крока. Александр показал оборотню на большой дерюжный мешок, плотно набитый тем же волосом, что и диван. Оборотни, почему-то, сидеть в креслах не любили. Они, либо присаживались на корточки, либо предпочитали табурет или чурбан. Ни того, ни другого в царских покоях не имелось. А мешок, принимающий форму тела, Александру нравился тоже.

— Есть информация, — начал Санька, когда Крок уселся в «гнездо» и принял выжидательное выражение лица, — что подобные вам, оборотням, сущности, заклеймённые символом тёмного пламени, вскоре нападут на территории, на которых остались твои родичи. Будут ли они убивать только нелюдей, или и людей тоже, я не знаю. Но, похоже, что их отправят убивать всех.

— Кто отправит? — с интересом спросил Крок.

— Как тебе сказать? Братия, что всегда организовывала на вас охоту: епископы, монахи ордена.

— Странно… Откуда у них тёмный огонь? Они же молятся свету?

— А вот, — сказал Санька, разводя руки и пожимая плечами. — Вероятно, света у них не хватило.

Санька на самом деле не особо понимал отличие света и тьмы, так, как тьмы своей душой не касался. Так ему казалось. Вернее, он надеялся на то, что в него при рождении влился свет. Так воспринимали его силу темные: гарпия, леший, кикиморки. Они и назвали его Князь Света. И то, что он пошёл с ними на сделку, разрешив отправлять людские души богу Тьмы Аиду, Саньку не сильно коробило.

Санька ничего не понимал в иерархии богов. Раньше он иногда ходил в церковь, иногда молился, как христианин, иногда переставал. Снова начинал. Иногда в лесном одиночестве он представлял себя буддистом и изучал йогу. Родившись здесь и почувствовав в себе свет, а потом узрев в себе особый мир, он стал молиться свету. Потом уверовал в него ещё больше, повстречавшись с представителями тёмного мира. Он и Христу здесь молился искренне, как представителю Света.

А то, что души убитых оборотнями или кикиморами уходят к Аиду… А куда им ещё уходить? Для Саньки Аид был богом мира мёртвых, куда уходят все души, независимо от того, в кого верили их носители.

— «Все умершие уходят в мир мёртвых, — думал Санька, — а дальше каждому воздастся по делам его вере».

Очень важно, во что верит человек, полагал Санька, но важно и то, насколько его вера соответствует тому, что он делает. Когда-то Санька прочитал, что Бог одаривает человека жизнью, а человек одаривает бога тем, как он её проживает. Поэтому Санька не особо заморачивался, тем, как боги будут делить души. Пусть сами разбираются, а у него, у Саньки и своих дел хватает.

Ещё Санька знал точно, что многие души не принимаются Аидом и остаются неприкаянными или становятся тёмными сущностями и начинают вредить людям, типа кикимор, леших и домовых. А тут Санькины воины отправляли их прямиком по адресу дальнейшего обитания, без задержек.

— «И не я придумал войну», — в который уже раз оправдывался не понятно перед кем Санька. — «И я не могу её остановить!»

— С клеймом Тёмного Пламени они будут намного сильнее нас, — спокойно прервал Санькины размышления Крок. — Для людей они что с клеймом, что без… Всё равно. Ну… В смысле… Людям и так с ними простым оружием не справиться. Что с клеймом, что без клейма, им один путь — в мир мёртвых. А вот мы отправимся к нашему отцу, Князю Тьмы.

— Это разве не Пламень Аида? — спросил удивлённо Санька, сначала не поняв, того, что сказал Крок.

— У Аида пламя обычное

— Подожди! Ты сказал, что погибнув, вы отправитесь к… Отцу и отец — Князь Тьмы?

— А, что тебя удивляет? Мы — порождения тьмы, туда и отправимся. Но свет, что теперь находится в нас, не даст нам приблизиться к нему и переродиться. Он убьёт нас. Поэтому, ты извини, но мы не встанем на пути заклеймённых тьмой тварей. Это бессмысленно. Ты просто потеряешь нас. Мы останемся здесь, если позволишь. Нам нравиться просто жить рядом с тобой, но, к сожалению, помочь тебе мы не в силах. Если мы нужны тебе в таком качестве, мы останемся, а если нет, уйдем на восход. Тебе всё равно придётся думать над тем, как зачаровать мечи твоих воинов, чтобы они могли сразить оборотней. Вот и думай, как усилить нас. Есть у тебя Пламя Света, Князь? Мы готовы стать твоим воинством.

Когда староста оборотней ушёл, Александр остался сидеть на своём диване ошарашенный. Он долго не мог опомниться от услышанного. В голове то и дело всплывала фраза из фильма: «Я рассчитывал на тебя, Саид».

Он думал, что «его» оборотни были единственной реальной силой, способной противостоять другим оборотням. И, вот, оказалось, что этой силы у него нет. Хорошо, что он не выпустил «почтаря», до разговора с Кроком, а ведь была такая мысль…

Санька встал, прошёлся по комнате и выглянул в небольшое круглое оконце. Перед ним раскинулся новый город, розовеющий в лучах восхода свежеструганными стенами изб и теремов, мирно текла река. На западе города намного старше, но и в них живут живые люди. Да и не ограничатся «европейцы» Псковом и Новгородом.

— Пламя Света, Пламя Света, Пламя Света, — почти пропел Александр. — И где его взять?

Он ещё с зимней кампании по сбору Юрьевой Дани пытался разработать методику зачарования мечей, щитов и у него ничего не получилось. Ну, то есть, совсем ничего. Как не пытался Санька вложить хоть капельку своей силы в предмет, ничего не вышло. Он видел энергетическую сущность предметов, но изменить её не мог. Причём, брать силу мог, например из деревьев, а отдать нет. Хотя, некоторые деревья и камни сами у него силу брали.

— Марта, — тихо позвал он.

Можно было и просто подумать, но Санька считал мысленный призыв проявлением неуважения.

— Что, князь? — спросила кикиморка, проявляясь рядом.

Как она чувствовала, когда нужно входить в дверь, а когда мгновенно проявиться рядом, Санька не понимал. Но всегда её появление было под стать его состоянию души.

— Тяжко, Марта, — сказал он и обнял её.

Марта уже «сбросила» свои доспехи, представ перед князем