— Стас? — интересуюсь у водителя, поднимаю от удивления бровь. — Кажется, ты немного промахнулся с местом для парковки. Это не тот адрес, который я называл, — шучу, снимаю напряжение.

— Тише, — шепчет парень, всматриваясь в дорогу, с которой только что свернул. — У того водилы тачка мощнее, на трассе не обойти, — не отрывает взгляда от проезжей части. — Мы хитростью возьмём! — заверяет, озорно улыбаясь. Заводит машину, медленно проезжает вдоль дома.

За себя я спокоен. Марат прилюдно ничего не сможет мне сделать, кишка тонка. Даже сегодня, когда я заявился к нему в дом, тоже не смог бы, сученыш слишком сильно подвязан на моих деньгах. Но нанять дополнительную охрану нужно, как никогда. Особенно, для Арины. Её без боя он не отдаст. Но ведь и я не сдамся!

— Оторвались? — спрашиваю у водилы.

— Вроде как да, — довольно заявляет он.

— Отлично! — хлопаю парня по плечу. Надо бы прибавку к зарплате назначить, не в первый раз вытаскивает из задницы. — Тогда поехали по нужному адресу.

— Без проблем!

В клинику я врываюсь, чуть ли ни открывая дверь с ноги, беспокойство за любимую женщину не оставляет выбора. Внутри меня растет буря, увеличивающаяся с каждой секундой. Перепуганные медсестры шарахаются в стороны, больные спешат вернуться в свои палаты, тут они правы — нечего стоять у меня на пути!

— Где она? — рычу, подлетая к Майку, хватаю того за грудки. Трясу. Как же хочется мне сейчас его придушить! Четко сказал, чтобы вытащили Арину живой и здоровой! И что теперь?! Она ни больничной койке!

— Влад, спокойно! — пытается успокоить меня начальник службы безопасности, я и сам понимаю, что перегнул. Отпускаю его. — Арину обследуют врачи, скоро должны подойти, — его уверенный тон и его бесстрастность, хотя прекрасно знаю, что парень тоже переживает, помогают взять себя в руки.

— Что произошло? Рассказывай! — требую от Майка, спасение должно было пойти по совершенно другому сценарию! Я должен знать правду! Бизнес Николаева потонет к утру вместе со всем, чем владеет ублюдок. Это решение уже не изменить. Я всегда держу своё слово.

— Да в принципе все было нормально, — начинает увиливать парень, чем вызывает гнев. Его слова напрягают, да и видно, что Майк сам вовсе не рад здесь находиться.

— Подробнее, — продолжаю настаивать. Меня не устраивает короткий ответ.

Мы сидим в коридоре одни, с одной стороны вход в отделение, который в поздний час закрыт, а с другой стоят мои люди, которые никого не пропустят без моего разрешения. Здесь безопасно. Можно говорить.

— Все чисто, — заверяю, показывая туда, где расставлена охрана.

— Уверен? — странно ухмыляется товарищ. Отмахивается. — Хрен с тобой, расскажу, — но рассказа не случилось. Из отделения вышел дежурный врач, он сделал несколько шагов вперёд, захлопнул дверь и остановился четко напротив нас. Мы с Майком тут же поднялись на ноги.

— Вы родственники Малаховой? — интересуется мужчина в белом халате, он пытается оставаться бесстрастным, но ходящие желваки на скулах свидетельствуют совершенно о другом.

— Я отец ребенка, — говорю, в надежде, что Арина не наврала и что она правда беременна. Выдерживаю уничижительный взгляд. Доктор считает, что это я довел женщину до состояния, в котором та оказалась. Пускай. Развенчивать мифы я не намерен. Не то настроение.

— Пройдемте в ординаторскую, нас ждёт долгий разговор, — обращается ко мне, не скрывая своего презрения. Разворачивается и идёт в сторону закрытой двери.

— Майк, — зову "безопастника".

— Все будет в порядке, — заверяет меня. — Муха не пролетит! — заявляет. Верю.

Мы проходим в небольшой кабинет, заставленный столами, по монитору на каждом, кипы бумаг, стопки анализов, доска на стене. Интересно, зачем она? Да плевать! Сейчас важно другое.

— Владислав Алексеевич, — с ходу начинает говорить врач, как только за моей спиной захлопнулась дверь. — Состояние Арины Сергеевны вынуждает меня обратиться в компетентные органы, — строгим тоном осаживает меня. — Я не могу разрешить посещений до тех пор, пока мне не позволит следователь, — садится за стол, трёт переносицу. Видно, что мужчина крайне устал. — Женщину подвергали систематическому избиению, про сексуальное насилие я вообще молчу! — правильно, док. Помалкивай об этом! — Она в тяжёлом состоянии, но оно хотя бы стабильно. Что касается беременности, то я не уверен, что мы сможем ее сохранить.

— Почему? — голос осип, в сердце вонзились осколки.

— Мне засыпать вас медицинскими терминами и показателями анализов? — раздражается мужчина. Но мне на его мнение глубоко насрать!

— Поставим вопрос по-другому, — начинаю проминать под себя, я не привык сдаваться без боя. — Какое оборудование нужно, чтобы спасти ребенка? — мне впервые в жизни становится страшно за ранимую женскую психику. Арина терпела издевательства мужа-ублюдка, потеряла свой бизнес, он тупо перешёл ко мне целиком, совсем скоро лишится отца, этого уже более, чем достаточно, чтобы слететь с катушек! А если ещё лишится ребенка… Не допущу!

— У нас все есть! — отрезает доктор.

— Перевод в другую клинику? — не успокаиваюсь.

— Исключено! — взрывается. — Сейчас малейшее движение способно спровоцировать выкидыш.

— Тогда что? — не свожу с него прищуренного взгляда. В груди бушует ураган.

— Вы уже все сделали, — выплевывает с презрением.

— Док, — облокачиваю руки по разные стороны стола, нависаю сверху. — Я сюда не в игры играть приехал! Мне нужно, чтобы поступившая к вам женщина не потеряла ребенка — это раз. И чтобы с её головы и волос не упал без моего на то одобрения — это два. Понятно? — наседаю на врача с убийственной холодностью. Он ещё будет угрожать мне! Не дорос! — В благодарность за спасение будет больнице и новый аппарат для МРТ, и новый рентген, и все, что пожелаете! — на деньги плевать! Здоровье Арины бесценно. Лишняя стимуляция для персонала — залог успеха. — И чтобы ни единая живая душа не узнала ни кто к вам поступил, ни в каком состоянии. Вы все поняли?

— Да, — рассеянно отвечает мужчина. То-то же!

— А теперь проводите меня к ней! — требовательно произношу, с трудом сдерживая свои эмоции. Те рвутся наружу с невероятной силой.

— Идите за мной, — кидает, поднимаясь со стула. Выходим из кабинета, проходим по коридору, останавливаемся у самой дальней стены. — Запомните, пациентке нельзя ни двигаться, ни волноваться, — строго смотрит мне в глаза, к моему удивлению не морщится и не старается отвести взгляда. Похвально. — Полный покой.

— Я вас понял, — произношу, открывая дверь в палату.

Бесконечные врачебные осмотры, различные манипуляции и сбор анализов закончились. Наконец-то я могу спокойно лечь и осмыслить все, что произошло, ведь подумать есть над чем. Но с каждым вдохом веки становятся тяжелее, слабость сильнее и в конечном итоге я проваливаюсь в глубокий сон, где нет ни тревоги, ни страха, ни боли, ни дыры в груди размером со стадион. Полный покой.