через набор внешних усилий, как например, у краба-декоратора.)

Человек, разумеется, пошел по «крабьему пути».

Все началось с перьев, красок и ракушек. Продолжилось «да винчами, нотр-дамами» и кроссовками Dolce & Gabbana.

Короче. Компенсировать отсутствие ярких хохолков, в принципе, удалось. Свойство пропитало поведение вида. Создалось «искусство».

Конечно, по сравнению с завораживающей эстетикой зеркальных пауков или с вулканами — получилось жидковато. Но вполне достаточно для малевания картин, конструирования музыки и других забав.

Глава XI

ПЛАНЕТА ТУПЫХ

Чуть выше я написал «роковой порок мозга». Это некорректная, глубоко ошибочная формулировка.

Нет никакого «порока». Есть естественные свойства мозга человека.

Увы.

Сами по себе его рассудочные потенциалы ничего, кроме идиотии обеспечить и не могут. А любой их самостоятельный продукт будет, как минимум, абсурдом.

Дело в том, что мозг вообще не способен устанавливать причинно-следственные связи. Различать «добро» и «зло», «ложь» и «правду».

Не потому, что он «слеп» или «плох». Нет. Просто эволюция его создавала совсем не для этого.

Для примера возьмем стерильные от всяких точных знаний, здоровые, полновесные полушария человека.

И устроим им экзамен: предложим решить несколько пустяковых проблем.

Например, проблемы плодородия, контрацепции и болезни.

Какие же ответы мы получим?

Начнем с плодородия.

Спросим «чистый» мозг человека: как обеспечить всхожесть тыкв?

Он поскрипит извилинами и ответит, что оптимальным способом выращивания тыкв будет кожа девочки 13 лет. Снятая с нее целиком, в момент агонии. Да, девочку полагается зарезать и освежевать не абы где, а в храме богини Чикомекохуатль, в специальный день. Разумеется, с песнями и пританцовкой.

Если освежовочную процедуру провести правильно, то никакая засуха тыквы не погубит.

Связь девочкиной кожи и роста тыкв не кажется вразумительной. Но, следуя этим рекомендациям своего мозга, миллионы ацтеков и майя именно так пытались повысить урожайность. Не год и не два, а много столетий подряд. И совсем не в пещерную эпоху, а в XIII-XVI веках нашей эры. Во времена Коперника, Бруно и Галилея.

Мда.

Перейдем к контрацепции.

Задаем вопрос: что может уберечь женщину от нежелательной беременности?

«Ей надо пить свои месячные» — уверенно отвечает мозг человека.

И чуть поразмыслив, добавляет: «их можно разбавить водой из семи ручьев».

Так и поступали русские крепостные шалуньи. Пили, голубушки. Иногда разбавляли, иногда нет.

Это было не слишком вкусно и не очень эффективно. Но крестьянки не решались спорить с наполнителем черепов своих бабушек и мам. Посему веселый круговорот дамских жидкостей булькал восемь веков подряд (примерно до 20-х годов XX века).

Закончим наш диалог с мозгом вопросом о лечении эпилепсии.

Как избавить от этой болезни?

О, тут мозг не растеряется и без запинки подскажет методику: чтобы излечить эпилепсию, следует заколоть новорожденного мальчика-альбиноса, измельчить его и натереться этим фаршем.

Данным указаниям своих извилин в Танзании следуют и по сей день.

Как видим, экзамен провален. Ни одного верного ответа.

Ацтекский, русский, танзанийский примеры можно списать на запредельное дикарство этих этносов.

Хорошо, спишем.

И вглядимся в Европу, которая имеет репутацию вполне просвещенной старушки.

Рассмотрим не ее дикий десятый век, и даже не шальной шестнадцатый, а «сам» XIX-ый.

Да, это век Максвелла, Клода Бернара и Пастера. Век научных прозрений.

Но все особи, непосредственно не причастные к точному знанию, демонстрируют умственные коленца равные русским народным или танзанийским.

К примеру.

Недержание мочи в Нормандии лечили с помощью кротовьего пепла. Крота, разумеется, надо было сжечь заживо.

В Арденнах пытались избавиться от псориаза через удушение крота правой рукой.

В Вогезах применение правой руки считалось глупым суеверием. Раздавливать живого крота полагалось только левой.

Не ровно дышала к кротам и сельская Бретань.

Там крестьянство так быстро и густо покрывалось бородавками, что жены переставали узнавать мужей, а дети — матерей. Единственным способом избавления от бородавок считались заживо отрезанные лапки крота. Ими полагалось, постепенно ускоряя шаг, «ходить» по физиономии пациента, напевая псалом №37 (косметический»).

В Париже дело обстояло несколько иначе. Не случайно он считался продвинутым городом.

Париж не верил в целительную силу кротов и смеялся над народными бреднями.

Зато он верил в то, что утопленника можно воскресить, нагнетая табачный дым ему в анус.

Дивные сцены надувания покойников можно было почти каждое утро созерцать на берегах Сены.

Вдутое, как правило, выходило обратно. А если не было ветра — то поднималось аккуратными колечками над мокрой задницей трупа.

Если ветерок все же наличествовал, то табачные колечки перемешивались с ладаном парижских церквей. Там христиане, напевая, ели мясо своего давно умершего бога.

Вывод печален.

Мы видим, что вне зависимости от времени и места рождения, если человек не Пастер или не Клод Бернар, то он, как правило, полный идиот.

(А если Бернар, то частичный.)

Летописи рода человеческого напичканы миллионами примеров карикатурных ошибок «чистого» мозга.

Стоит лишить этот «таинственный и великий орган» доступа к систематизированному научному знанию — и он начинает пороть абсолютную ахинею.

Ознакомившись со всеми перлами мозга за 5200 лет, можно простить человеческой истории ее исключительное уродство. Все могло быть и еще хуже.

Мозг не виноват.

Он никогда и не прикидывался «космическим явлением» и «постигателем тайн».

Эту легенду придумала культура, плохо понимающая, что такое мозг человека.

С культуры спрос невелик.

Я надеюсь, мы помним, что, если наука — это правда о человеке, то культура — это ложь о нем. И жить культура может только в полностью ложных представлениях. Чем они завиралистее, тем ярче и ее цвет.

Изображая человека, культура и наука рисуют два совершенно разных существа, не имеющих меж собой ничего общего.

Так вот именно культура налепила на древний черепной шмат из жирных кислот — ярлыки «пытливости», «тяги к знаниям» и «бесконечного любопытства».

Ничего этого нет и в помине.

Это художественный свист.

Или, если угодно, детали той культурной легенды, которой уже третий век упивается человечество.

Все «секреты» мозга начинаются с ложной оценки этого бедного органа.

С попытки исследовать не сам мозг, а легенду о нем, придуманную культурой. Вот тогда — да, начинаются тайны.

Увы.

У мозга есть только одна тайна.

Он непроходимо глуп.

Просто в силу своего физиологического предназначения и эволюционной истории.

Не забываем, что все поэмы, формулы и симфонии — это случайные следствия работы органа, предназначенного для совсем других целей.

Рассудок — это даже не младшая функция. И совсем не свойство мозга. А лишь нечаянный эффект его возможностей.

Это отходы нейронной активности некоторых областей коры.

При определенных обстоятельствах этот эпифеномен создается и homo может им попользоваться.

Объясняю.

Да, мозг homo —