На оставшиеся два часа до ужина Валентина Игнатьевна отправила меня принять душ и передохнуть — наверно, у меня поперёк всего лица было написано «Устала». Правда, я только и успела завернуться в халат, выйдя из душа, когда в мою комнату ворвался кудрявый вихрь.

— Это правда? — с порога налетела на меня Сашка.

— Зависит от того, что ты имеешь в виду, — обескураженная её неожиданным появлением, ответила я.

— Инга снова задрала свой мерзкий нос выше крыши?

— Если ты уже сама всё знаешь, зачем спрашиваешь?

— Знаешь, она почти каждый день даёт мне причины не желать их с братом свадьбы. Кому нужна такая невестка?! Мои родители наверняка в гробу юлой вертятся…

— Ты-то чего переживаешь? — фыркнула в ответ. — Не тебе же мучиться с ней.

— Ну, знаешь… Брата-то всё равно жалко. Каким бы ни был его характер, он в своей жизни добра сделал больше, чем дерьма, и не заслужил такое наказание.

Конкретно я от него добра ещё не видела, но если брать в расчёт рассказы Валентины Игнатьевны о нём и отношение Саши, то у меня не было причин сомневаться в его порядочности. Однако на моё «Противоположности притягиваются» бабушка всегда отвечала «Подобное притягивает подобное», так что я не знала, какой постулат принять.

Пока собственными глазами не увижу его доброту — не поверю.

В восемь вечера мы с Сашкой вместе спустились в столовую; Валентины Игнатьевны ещё не было, как и барина, а вот Инга присутствовала и изо всех сил пыталась показать себя радушной хозяйкой, раздавая приказы повару и Марине Владимировне. Даже нам с Сашкой улыбнулась почти натурально, но мы всё равно не купились.

Самое интересное началось, когда приехал его величество Гусь Андреевич.

На Ингу будто пультом щёлкнули — она сразу расцвела и засияла; со стороны могло показаться, что она и впрямь его любит, только как-то уж слишком наигранно она эмоции проявляла. Вот барин входит в столовую, и Барби, подойдя к нему плавной походкой — ладно, у неё можно кое-чему поучиться… — со страстью впилась в его губы. Наши с Сашкой брови полезли на лоб почти одновременно, а я ещё и почувствовала, как к щекам прилил жар: зачем же делать это настолько откровенно, да ещё при свидетелях? Вроде обычный поцелуй, но Инга всё вывернула таким образом, что они на моих глазах чуть ли не сексом тут занялись — настолько это всё было пошло. Я просто была готова аплодировать Сашке, которая, в отличие от меня, не потерялась в смущении и громко крякнула.

— Я, конечно, не эксперт в каннибализме, но, по-моему, ещё немного, и кто-то подавится.

Она сказала это довольно обыденным тоном, и я сделала то, что она спрогнозировала — поперхнулась водой, глоток которой успела сделать, чтобы слегка остыть. Мы переглянулись, и нас обеих разобрал такой смех, что теперь настал черёд Инги краснеть: она произвела явно не тот эффект, которого добивалась.

— У тебя с нашей последней встречи манер так и не прибавилось, — проворчала Барби, сопровождая своего ненаглядного к другому концу стола — подальше от нас.

— Уж кто бы говорил, — отзеркалила Сашка. — Ты напоминаешь мне невоспитанную кошку, которая ссыт в каждый угол, чтобы пометить свою территорию.

Рот Инги распахнулся в немом изумлении — кажется, даже она не ожидала такого выпада со стороны будущей золовки. Лицо Стаса помрачнело, но он, похоже, на другие эмоции и не был способен, так что я не особенно расстроилась.

— Сейчас же извинись.

На угрозу, что промелькнула в голосе брата, Саша и бровью не повела.

— За что? За правду? Если ты настолько ослеп, что не видишь её двуличия, то у меня пока что со зрением всё в порядке. А если ты хочешь, чтобы я перед ней извинилась, пусть сперва она извинится перед Алиной.

Я перевела на неё удивлённый взгляд, когда услышала своё имя, а барин непонимающе склонил голову.

— Ладно, забудем об этом, — сделала над собой усилие Инга и улыбнулась. — Мы ведь собрались не для того, чтобы ссориться.

Саша презрительно усмехнулась, будто знала, что она ответит что-то похожее, и отвернулась.

— Бога ради, мы можем хотя бы один вечер обойтись без скандалов? — раздался за спиной голос Валентины Игнатьевны. — Я слишком стара, чтобы слушать их каждый день.

— Как скажете, — просияла Барби в ответ.

Её саму от этой фразы-то ещё не тошнит?

Ужин прошёл почти в полном молчании, только барин иногда задавал Саше вопросы о её жизни в Англии, словно забыв о том, что ещё несколько минут назад почти испепелял сестру взглядом. И я начала замечать странные вещи: по мере их общения его лицо светлело, и я впервые увидела на нём улыбку, яркую, почти мальчишескую, когда Сашка начала рассказывать смешные случаи из своей практики. В моей голове будто щёлкнули выключателем и зажгли лампочку, потому что передо мной сидел другой человек — незнакомый, но такой… притягательный, что ли, что я сама не заметила, как подалась чуть вперёд через стол, чтобы быть чуть ближе.

Из мечтаний меня вытянули изящные пальцы с кроваво-красным маникюром, который мой мозг воспринял как сигнал тревоги, и я отпрянула обратно на спинку стула. Инга обхватила локоть Стаса руками и прижалась грудью к его плечу, которая, кстати говоря, слишком уж была выставлена напоказ. Он перевёл взгляд на свою невестушку и будто вспомнил, где находится, потому что на его лицо вернулось нечитаемое выражение.

Интересно, если его оградить от её общества на недельку-другую, он станет нормальным?

После Валентина Игнатьевна начала расспрашивать его о том, где он планирует жить после свадьбы с Ингой — в своей городской квартире, или собирается купить новое жильё. Барин объяснил, что их обоих пока что всё устраивает, и они не видят смысла что-то менять.

— Тогда, бабушка, я предлагаю переехать нам втроём, — встряла Сашка.

Её тон звучал довольно спокойно, но по глазам можно было догадаться, что она собирается снова что-то отчебучить.

— Переезд? — непонимающе переспросила хозяйка. — Зачем?

— Да затем, чтобы, когда после свадьбы этот идиот поймёт, с кем связался, и захочет вернуться, нас здесь уже не было.

Мне снова пришлось поджать губы, чтобы не улыбнуться, в то время как Валентина Игнатьевна начала деликатно покашливать.

У этой девушки вообще есть кнопка остановки?

9

Правда, Валентина Игнатьевна быстро вспомнила, что у неё вроде как статус не позволяет вести себя так же, как Саша, поэтому она начала проводить воспитательную беседу, на которую