«Мисс Морстен вошла в комнату…», «Самое главное – не допускать, чтобы личные качества человека влияли на ваши выводы» – «Знак четырех», гл. 2 «Мы знакомимся с делом».

«До чего приятно на них смотреть!» – рассказ «Медные буки».

Глава 3

ЗАПОЛНЕНИЕ «ЧЕРДАКА»: СИЛА НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТИ

Наступил воскресный вечер, и папа вновь устроил нам литературные чтения. Неделей раньше, когда после нескольких месяцев изнурительного путешествия по книжным страницам, мы наконец закончили «Графа Монте-Кристо», планка была установлена по-настоящему высоко. И вот теперь, вдали от замков, крепостей и сокровищ Франции, я столкнулась лицом к лицу с человеком, который мог, увидев кого-либо впервые, с непоколебимой уверенностью объявить новому знакомому: «Я вижу, вы жили в Афганистане». Меня мгновенно охватило то же чувство, какое наверняка испытал Ватсон, когда с изумлением спросил: «Как вы догадались?» И действительно, как? Мне было совершенно ясно, что дело не только в наблюдательности и умении замечать детали.

Или все-таки в ней? Гадая, каким образом Холмс мог узнать о его военной службе, Ватсон приходит к выводу, что сыщику кто-то рассказал об этом заранее. Ведь немыслимо же – безошибочно определить такое… с первого взгляда.

«Ничего подобного, – отвечает Холмс. – Это вполне возможно». И продолжает:

«Я сразу догадался, что вы приехали из Афганистана. Благодаря давней привычке цепь умозаключений возникает у меня так быстро, что я пришел к выводу, даже не замечая промежуточных посылок. Однако они были, эти посылки. Ход моих мыслей был таков: “Этот человек по типу – врач, но выправка у него военная. Значит, военный врач. Он только что приехал из тропиков – лицо у него смуглое, но это не природный оттенок его кожи, так как запястья у него гораздо белее. Лицо изможденное – очевидно, немало натерпелся и перенес болезнь. Был ранен в левую руку – держит ее неподвижно и немножко неестественно. Где же под тропиками военный врач – англичанин мог натерпеться лишений и получить рану? Конечно же, в Афганистане”. Весь ход мыслей не занял и секунды. И вот я сказал, что вы приехали из Афганистана, а вы удивились».

Безусловно, отправной точкой служит самое обычное наблюдение. Холмс смотрит на Ватсона и разом охватывает подробности его физического облика, поведения, манеры держаться. И на основании увиденного он составляет представление о человеке в целом – точно так же, как делал реально существовавший Джозеф Белл в присутствии изумленного Артура Конан Дойла.

Но мало того. Наблюдение с большой буквы – а Холмс именно так преподносит это слово, когда рассказывает новому товарищу его краткую биографию, сведения о которой получены благодаря единственному взгляду, – подразумевает нечто гораздо большее, чем просто наблюдение (с маленькой буквы). Это не просто пассивный процесс, попадания в наше поле зрения тех или иных объектов. Речь идет о понимании, что и как следует наблюдать, и соответствующем управлении своим вниманием. На каких деталях следует его сфокусировать? Какими можно пренебречь? Как зафиксировать выбранные подробности «крупным планом»? Иными словами, как оптимально использовать потенциал своего «мозгового чердака»? Если вы запомнили прежние предостережения Холмса, то наверняка поняли, что не следует заваливать «чердак» всяким хламом: в нем надлежит по возможности поддерживать порядок. Все, на что мы решаем обратить внимание, потенциально может стать «меблировкой» нашего «чердака»; мало того, появление нового предмета «мебели» потенциально означает изменение всего чердачного интерьера, которое, в свою очередь, окажет влияние на любые будущие изменения «меблировки». Значит, выбирать надо максимально точно.

Точно – значит, крайне придирчиво. То есть надо не просто смотреть, а смотреть тщательно и вдумчиво. Смотреть и отчетливо осознавать: все, что вы замечаете, а также то, как именно вы это замечаете, закладывает основу всех ваших предстоящих умозаключений. Это умение видеть картину в целом, отмечать детали, имеющие значение, понимание деталей в контексте, в более широком смысле.

Почему Холмс отмечал подробности внешнего облика Ватсона и почему его реально существовавший прообраз Белл считал необходимым наблюдать за поведением новых пациентов? («Видите, джентльмены, – объяснял врач своим студентам, – этот человек вежлив и воспитан, но шляпы не снял. В армии это не принято, однако он усвоил бы манеры, принятые у штатских, если бы вышел в отставку достаточно давно. В облике этого человека чувствуется властность, – продолжал Белл, – к тому же он явно шотландец. Что же касается Барбадоса, он страдает слоновой болезнью, элефантиазом, распространенным в Вест-Индии, а не в Великобритании, а в настоящее время именно Барбадос является местом дислокации шотландских полков». Как Белл определял, каким из многочисленных деталей внешнего облика пациента следует уделить внимание? Это умение достигается исключительно многодневной и многолетней практикой. Доктор Белл повидал так много пациентов, выслушал столько историй, поставил столько диагнозов, что в какой-то момент умение строить правильные догадки стало для него естественным, как и для Холмса. Молодой и неопытный Белл едва ли был способен на подобную проницательность.)

Объяснениям Холмса предшествует разговор о статье «Книга жизни», написанной сыщиком для утренней газеты: к этой статье я уже обращалась ранее, говоря про то, как вывод о существовании Атлантического океана или Ниагары можно сделать по единственной капле воды. Начав с воды, Холмс рассматривает тот же принцип применительно к общению людей.

«Прежде чем обратиться к моральным и интеллектуальным сторонам дела, которые представляют собою наибольшие трудности, пусть исследователь начнет с решения более простых задач. Пусть он, взглянув на первого встречного, научится сразу определять его прошлое и его профессию. Поначалу это может показаться ребячеством, но такие упражнения обостряют наблюдательность и учат, как смотреть и на что смотреть. По ногтям человека, по его рукавам, обуви и сгибу брюк на коленях, по утолщениям на большом и указательном пальцах, по выражению лица и обшлагам рубашки – по таким мелочам нетрудно угадать его профессию. И можно не сомневаться, что все это, вместе взятое, подскажет сведущему наблюдателю верные выводы».

Вновь вернемся к тому моменту, когда Холмс определил, что Ватсон прибыл из Афганистана. Перечисляя подробности, позволившие ему установить, где именно служил Ватсон, Холмс упоминает, в частности, наличие загара в Лондоне – особенность, явно не характерную для местного климата, следовательно, приобретенную где-то в других краях, – как свидетельство пребывания в тропическом климате. Однако Холмс отмечает осунувшееся лицо Ватсона. Он явно не отдыхал и вдобавок отчего-то нездоров. А его поза? Одну руку он держит неестественно, скованно, а такая скованность может быть результатом ранения.

Тропики, болезненность, ранение: сложите их вместе, как фрагменты большой картины, и вуаля – Афганистан. Каждое наблюдение рассматривается в контексте и совместно с другими, не просто как обособленный фрагмент, а как часть единого целого. Холмс не просто наблюдает. Наблюдая, он задается правильными вопросами о том, что видит, и эти вопросы позволяют ему соотнести увиденные детали между собой, вывести существование океана из единственной капли воды. Ему незачем знать об Афганистане как таковом, чтобы понять, что Ватсон вернулся с войны; он мог и не знать, о какой стране идет речь, и ограничиться замечанием вроде «вы, я вижу, недавно с фронта». Звучит, конечно, не так впечатляюще, но в целом смысл реплики остается тем же.