с грохотом валится на пол. Две мелкие служанки оглашают комнату криком и визгом. Они попытались рвануть к выходу, но не тут — то было.

Ближайшую хватаю левой рукой за загривок, отрывая в рывке от земли. Гнолка скулит побитой собакой. Вторая служанка отхватывает смачный пинок и отлетает к стене. После чего сжимается клубком у стенки, держится лапами за голову и отчаянно воет. Черт! Да они и правда практически дети. Мой голос превращается в разгневанный рык. — Где хозяин хранит ценности⁈ Трясу мелкую пигалицу, как тряпичную куклу, угрожая лезвием топора. — Отвечай! Где карты? Золото? Оружие? Ну…!!!

— Т-т-т-там. Она вытягивает лапу, указывая в дальний конец комнаты.

— Где⁈ Вижу два стеллажа с каким-то барахлом, шкуру, висящую на стене и больше ничего примечательного. Гнолку колотит дрожь, прижимает к голове уши. — П-п-п-прошу, не убивайте… За-за шкурой.

Дергаю несколько раз её из стороны в сторону и, не давая опомниться, волочу пигалицу по полу за собой к стене. Отбрасываю к шкуре, гнолка падает на пол.

— Пощадите, молю Вас… из её глаз катятся слёзы. Она совсем ещё бестолковый ребёнок.

— Живо! Снимай со стены шкуру! Ну… И правда, тут нашлась небольшая дверка в ещё одно помещение. Схватил гнолку за шкирку и отшвырнул в центр комнаты. — Воооон!.. Спотыкаясь, мелкая побежала прочь. Не поднялась у меня рука оборвать детскую жизнь, пусть и гнольскую. Не важно. Понимаю внутри, что это неправильно, дети могут быть страшнее взрослых, что война не прощает подобных ошибок, но поступить иначе не могу. Кишка тонка. Хотя, наверное, самое страшное — потерять человечность и стать бездушным, голодным до чужой крови зверем. Ведь человек — это не только штаны-рубашка и очки на носу — в первую очередь, это моральный выбор. Выбор, который каждый делает сам и живет с этими последствиями весь остаток жизни.

Небольшая квадратная комнатушка без окна. Метр на метр, не больше. У стены прислонён деревянный стеллаж и под ним внизу стоит обитый металлическими полосками деревянный сундук. Закрытый, между прочим, на висячий замок. До чего техника дошла у блохастых. Сундук прячу в хранилище. На полках, в основном, лежала еда. Пара мелких бочонков, кажется, с вином- не будут же в них воду хранить. Головки сыра, обработанное мясо, сухофрукты, крупы. Окно в хранилище распахнулось голодной воронкой прямо под полкой. Смёл туда не глядя всё, что под руку подвернулось. Наконец-то дорвался до нормальных припасов! Меньше минуты, а склад уже пуст. Но и хранилище не резиновое, там тоже места не так много осталось. На ещё один такой склад может и не хватить.

Вернулся обратно в комнату. Быстрый обыск — и пора валить. Служанок, к счастью, окончательно отсюда сдуло. Оно и к лучшему. Окинул помещение взглядом. Недалеко от меня стояла меховая ширма. Заглянул. Тут оказалось спальное ложе. Большая, сшитая в единое покрывало, мягкая шкура укрывала постель. В хранилище, пригодится. Возле кровати лежала Бездонная сумка — её тоже в хранилище. Всё. Ничего интересного больше на глаза не попадается. Время уходит. Быстрым шагом, не забывая об осторожности, вышел на улицу.

Двор встретил пустотой и огненными всполохами. Ни души. Пламя костра светит, как солнце, разгоняя голодные тени. Сил идущего дождя недостаточно потушить эту мерзость.

— Эх! Пух, иди сюда! Мелкий с окровавленной, довольно скалящейся мордой, выбежал из-за угла. Хотя, какой он теперь мелкий. Пух сильно изменился, прибавил в размере, уже не щенок, а практически полноценный взрослый зверь. Убийства гноллов пошли ему на пользу. На привале буду с этим разбираться. Главное, меня слушается, на команды отзывается, спину прикрывает, а всё остальное — вторично. С этими мыслями мы с Пухом выбрались через главные ворота за ограду.

Бег по пересечённой местности, что может быть лучше⁈ особенно в дождливую погоду, когда лужи по колено и земля, как каток? С холма практически скатился, ещё бы чуть-чуть — и полетел кувырком, встречая раскинутыми в разные стороны руками, ногами и другими частями тела все проносящиеся мимо меня кочки и кусты. У подножия холма осмотрелся, вариантов для побега на самом деле не так и много. Бежать по дороге или по бездорожью, хотя можно и по руслу реки, но чего не хотелось бы. Хотя… Дорога — точно не мой вариант. С какой стороны по ней сюда явятся гноллы — неизвестно. Столкнуться с готовым к бою отрядом из 25 хвостов носом к носу — самоубийство. Боевое построение — это не кучка перепуганных новобранцев. Разные вещи. Кинуться меж холмов по бездорожью? Тоже самоубийство, наверное, даже надежней, чем дорога. Следы дождь не спрячет. Скорость бега сильно упадёт из-за препятствий и рельефа. Значит, остаётся только ручей. Но блин, тоже так себе вариант на самом деле. Не убиться бы. Но ничего лучше пока нет.

Закинул пушистую попу Пуха на плечо и вместе с ним двинул по тропинке к руслу. По реке можно убегать либо вниз к морю, либо вверх к роднику, но такой выбор сократит поле для маневра. Скальная стена отсечёт быстрые варианты побега, а я точно не горный козёл, удирать по отвесным скалам от противников не смогу. Вариантов нет. Остался мне путь только вниз, навстречу морю!

Глубина речушки тут небольшая, всего по колено, но скорость течения и каменистое дно расслабиться не дают. Вода студёная. Пока брёл, несколько раз поскользнулся и окунулся в поток с головой. Лучше любой чашки кофе добавляет бодрости.

Пух продолжал ехать на мне верхом, свесив лапы и хвост с плеча. Тяжёлый, засранец, но его отпускать вдоль берега нельзя. Такой подарок ищейки гноллов не пропустят. Тогда смысл всех моих мучений? Стиснул зубы — и вперёд. Левой — правой, левой — правой.

Чёрт! Каменистое дно скользит под ногами. Поток воды так и норовит сбить и снова целиком искупать и освежить. Нафиг такую бодрость! Пух до крови впивает когти в плечо, ему тоже купаться не понравилось. Бреду по воде уже больше часа, глубина ручья прирастает. Чем глубже, тем меньше скорость движения. Но нормальных вариантов выбраться на берег нет. Берега стали круче. Размокшая глина и чернозем. Нет смысла даже пытаться, только следов компрометирующих оставлю.

Вот в центре ручья воды уже по пояс. За это время берега прошли все этапы трансформации. Видел и грязь, и глину, и лесные насаждения на верху холмиков, и вот теперь показалась