в куче мусора ценную вещь. А вот ее квартиранты ни о чем таком не упоминали. Получается, что оставила свое хобби.

– Но не забыла о нем, – сказал генерал-майор. – Крячко пообщался с девушкой, которая брала у Голиковой частные уроки. И Голикова сама ей описывала свою жизнь в Германии, рассказывала о берлинских музеях, восхищалась архитектурой. Интерес к этому у нее не пропал. В частности, она несколько раз отмечала, что невзрачные предметы, которые обычно выносят на помойку, могут дорого сто́ить – был бы, как говорится, вкус.

– И на этом фоне она могла поддерживать отношения с Моргуновым, – предположил Гуров. – Только вот он отрицает этот факт.

– Поговори с соседями, – предложил Орлов. – Если я правильно понял, то ты ведь еще не уехал? Поболтай с бабками возле подъезда, подлови кого-нибудь. Не мне тебя учить, Гуров. Действуй.

За спиной Льва Ивановича раздался смех. Он обернулся – на детской площадке беззаботно резвилось некоторое количество детей. Тут же, в тенёчке, сидели на лавочке и обмахивались газетками несколько молодых женщин.

– Полина! Не подходи к качелям! – внезапно подорвалась одна из них и даже привстала со своего места. – Не мешай другим, пусть покачаются!

– Чего молчишь? – из трубки раздался нетерпеливый голос Орлова.

– Так точно, – произнес Гуров в трубку. – Пойду отрабатывать жилой сектор. После отчитаюсь, Петр Николаевич.

За его спиной открылась подъездная дверь. В проеме показалась детская коляска, которую одной рукой толкала перед собой совсем юная девушка в спортивном костюме. На другой руке у нее висел весьма упитанный малыш, похожий на яичный желток – уж очень солнечно выглядел яркий детский костюмчик.

Гуров бросился вперед и придержал дверь открытой, пока мать выкатывала на улицу самое первое в жизни ребенка транспортное средство. Девушка поблагодарила и принялась устраивать в ней ребенка.

– Спасибо вам большое, – выдохнула она, распрямившись. – А то бы я ее уронила.

– Коляску?

– И дочку.

– И как ее зовут?

– Даша.

Девушка взялась за ручку коляски, но осталась стоять на месте.

– А вы ведь только что были у Алексея Егоровича? – спросила она.

– Совершенно верно, – удивился Гуров. – Ваш знакомый?

– Мы соседи. Двери у нас рядом. А вы его сын?

– Коллега, – ответил Гуров.

– Вы не подумайте, я не подслушивала, – смутилась девушка. – Просто у нас дурацкая входная дверь. Мне слышно всё, что происходит на лестничной площадке. Мы уже привыкли, но иногда бывает что-то очень громкое. Просто надо поменять дверь, но все никак руки не дойдут. Я слышала, что к Алексею Егоровичу кто-то пришел, а сейчас узнала вас по голосу. И я подумала, что к Алексею Егоровичу приехал кто-то из родственников. Ну а вдруг? Просто он один живет, почти ни с кем не общается. Человек пожилой, всякое может случиться. А он ведь очень хороший. Когда я еще в школе училась, то подарил мне несколько книг на немецком языке. Ему моя мама рассказала, что я немецкий в школе изучаю. А он потом просто пришел и подарил.

– Жаль вас разочаровывать, но мы не родственники, – улыбнулся Гуров. – И извините, если вас побеспокоили.

– Ерунда. Вы хотя бы не шумели. Недавно к нему тоже приходили. Вот тогда было действительно громко. Но там была женщина, которая сильно ругалась.

– Да что вы? – притворно изумился Гуров.

– Она так кричала, что даже Дашка проснулась. – Девушка сочувственно взглянула на дочку. – Если вы с Алексеем Егоровичем коллеги, то навещали бы его почаще, что ли. Ему бы не помешало внимание. Когда я собираюсь в магазин, то всегда захожу к нему и предлагаю купить что-то нужное. Иногда он соглашается, но чаще всего заказывает что-то совсем дешевое. Например, хлеб или макароны. Но иногда даже мне дверь не открывает. На улицу он выходит очень редко. Уже и не припомню, когда видела его во дворе. Он приходил в скверик за домом, сидел возле клумбы. Там у нас тихо, дети не орут, даже фонтанчик есть. Алексей Егорович всегда был там один. По-моему, у него вообще никого нет. Ни знакомых, ни приятелей. Но возможно, вы не знали, что у него всё вот так, невесело. Просто не оставляйте его. Извините еще раз. Может, я лезу не в свое дело, но Алексей Егорович все-таки мне не чужой. Вот после того скандала он провел три дня в больнице.

– Сердечный приступ, да. Он поделился.

– И со мной поделился, когда мы в лифте столкнулись. А если бы не сказал, то я бы и не узнала. Никто бы не узнал.

– У вас очень доброе сердце, – искренне сказал Гуров. – Таких соседей сейчас еще поискать. Но вы что-то сказали про женщину. Может быть, это и был кто-то из его семьи? Приехала родня и они что-то не поделили?

– Я не знаю, кто это был, – призналась девушка. – Та женщина что-то кричала о долгах. Наверное, все в доме ее слышали. Причем Алексей Егорович в этот момент был в своей квартире и, кажется, что-то ей отвечал через закрытую дверь.

– Если о долгах напоминают повышенным тоном, то дело серьезное, – согласился Гуров. – А ту женщину вы раньше не встречали? Не может быть такого, что она уже приходила к Алексею Егоровичу?

– Если она и приходила, то очень редко. Но я ее в принципе не видела. Даже в глазок не посмотрела. Только слышала, как она кричала, что он ей должен. А он в ответ: «Успокойся, Галя!»

«Галя. Аля. Алевтина, – сложилось в голове Гурова. – Поздравляю вас соврамши, Алексей Егорович».

Малышка заворочалась в коляске. Молодая мамочка нырнула к ней, пошарила рукой под подушечкой, достала откуда-то розовую погремушку и вручила ее дочке.

– Мы пойдем, ладно? А то она плакать начнет.

– Конечно. Спасибо вам, – поблагодарил Гуров.

– И вам спасибо. Помогли мне эту бандуру из подъезда вытащить.

Гуров задрал голову и посмотрел на окна.

– Вернусь-ка я обратно и попробую разговорить Алексея Егоровича, – пробормотал он. – А то он ни слова о своих проблемах не сказал. А я думал, что у него все в порядке. Во всяком случае, у меня создалось именно такое впечатление.

– Я вас понимаю, – кивнула девушка. – Не обижайтесь на него, если не пустит вас в квартиру. С ним такое случается.

– Меня наверняка пустит.

– Только не говорите ему, что это я вас к нему отправила, – тихо проговорила девушка. – Пожалуйста.

– Обещаю. А когда именно к Алексею Егоровичу приходила та самая скандалистка?

– Второго сентября. Я почему запомнила? У мужа день рождения был. Гости тоже всё слышали. Даже пообещали скинуться нам на новую входную дверь.

Понимания и доброй улыбки от Моргунова Гуров не ждал и