– Ну-ка, Анютка, живо посчитай, и отметь еще амортизацию и прочее, – Сереже явно не нравился этот разговор.

– Заметьте – это дороже иракской чудесной нефти. НАМНОГО – МНОГО дороже. И на столь же много – хуже качеством. Мы продаем – они вынуждены покупать. Нам выгодно?

– Да! Конечно! – Ирина глотнула кофе. – Да что тут спрашивать, все же на поверхности!

– Анютка, да ты просто умница! – Сергей отодвинул от нее пустую тарелку.

– Господи, где вы взяли этого наивного ребенка? – клетчатый посмотрел на усачей. – Нет, правда! – он снова посмотрел на Ирину. – Если все идет хорошо, то значит, вы чего-то не замечаете. Кажется, это Конфуций сказал.

– Понимаешь, деточка, ведь запасы нефти в нашей стране не резиновые! – Алеша стал серьезным. – Янки что…

– А что янки?

– А то, Анютка, мы отдаем Невосполнимые ресурсы страны за что?

– За что?

– О, всего лишь за крашеную зеленую бумагу. Да. По сути, хоть и подкрепленную словом ЕС, но бумагу.

– Ну, вы скажете тоже, бумага тоже денег стоит.

– А янки не глупы! Отнюдь нет! – Алешка тоже взял чашку с кофе. – Эти сучьи дети еще с 70-х запретили добычу нефти на своей территории. А мы – нет. У нас кончится, у всех кончится, а у них будет. Это страшно. Топливо для ракет, крейсеров, танков… Машин и тракторов.

– Да ну вас, вы, небось, военные. У вас вся жизнь на патриотизме – всегда – «Широка страна моя родная!» – Ирина откинулась на спинку кресла. – Можно подумать, у нас нефти мало.

– Мы вовсе не военные. А насчет ура-патриотизма, – так это не к нам. Это, похоже, у вашего поколения с детского сада – «широка страна моя родная, много в ней»… МАЛО!

– Но ведь я помню, еще в детстве читала, что наших запасов на 20 лет хватит, минимально.

– Да, это еще один лживый приемчик. Нефти хватит лет на 20… Но! В этом весь трюк.

– Дело в том, Анютка, что все наши запасы и нефти и газа находятся так глубоко под землей, и в таких местах чашежопых, что добыча этих ресурсов из-под земли и перекачивание по трубам, будет в тысячу раз выше себестоимости всего продукта. В тысячу!

– Ты хоть знаешь Ир, что сейчас не только добыча этих ресурсов, но и разведка их убыточна? Мы говорим Западу – за то что построите вышки и трубопроводы, качайте себе сколько влезет… А они нам – поищите дураков в другом месте.

– Ну, все, все, вы меня убедили. Приеду, скажу, чтобы перестали нашу нефть продавать. Только для колготок немного.

Все засмеялись и облегченно вздохнули. Разговор всем надоел.

– Ириш, зачем тебе колготки? Ты все равно из джинсов не вылезаешь.

– Нужно же иметь что-то роскошное и раритетное.

Ирина поднялась и как раз во время. К ним шел администратор. И не один.

– Вы являетесь постояльцами нашего отеля? – обратился он почему-то к Рыжему. – Будьте любезны покажите карточку.

– Что показать? – Сережа не двинулся с места.

– Все, все, мы уходим, – Ирина сделала несколько шагов из-за стола. – Мы зашли посмотреть, как у вас тут здорово. В следующий раз закажем ваш отель.

Она улыбнулась администратору и строго посмотрела на своих спутников.

– Да, ладно, правда. Не драться же тут. Поехали к нам, там у нас никого, пустой отель, и коньяк в номере есть.

– Коньяк у нас тоже есть. Сейчас принесем. Подождите. Запишите на мой номер, – клетчатый быстро допил свой остывший кофе.

– Мы пойдем на дорогу, вы догоняйте.

Все поднялись из-за столика. Компания разделилась.

– Ирусик, а кого ты встретила? Спросить можно? – Сергей снова перешел на первое имя.

– Но не нужно.

– Эээ… Тогда почему Анютка? – усачи решили выбить из нее признание.

– Так, на пару решили допрашивать? И кто из вас злой?

– Мы оба роботы. Надо просто знать, где у нас кнопки.

Они уже стояли на дороге за воротами и высматривали маршрутку. Торопливо подошли остальные. Они переоделись и сменили шорты на джинсы.

– Так… я так и не понял, почему вас то Ириной зовут, то Анюткой? – клетчатый повторил уже прозвучавший вопрос.

– Ты решил познакомиться? – Вот так знакомятся с девушкой в Африке. Думаешь одно, а получаешь… Как царица Хатшепсуп. Девка с бородой.

– Да ничего не получаешь, – Ирина улыбнулась. – Это мой брат, двоюродный. Кузен. Я его давно не видела. Меня дома все Анюткой зовут.

Наконец, подъехала маршрутка. Еле-еле затолкавшись в тесную машину, они закрыли дверь, громко хлопнув ею. Шофер заворчал и ворчал до тех пор, пока ему не сунули деньги. Он только тронул рычаг переключения скоростей, как произошло что-то невероятное.

Величественная Стеклянная Пирамида, что доминировала тут над пространством, одновременно напоминая и фараонов и Лувр, вдруг сморщилась и стала оседать. Она сворачивалась и скатывалась, как в фантастическом фильме ужасов и, наконец, стала разбрызгиваться ливнями осколков. И тут раздался грохот. Страшный грохот взрыва. Языки пламени и черного дыма вырвались из под обломков.

Все застыли в ужасе. По крыше маршрутки застучали осколки.

– Гони! – дотронулся Клетчатый до плеча водителя. – Да езжай же!!! Вдруг сейчас еще раз рванет!

Дважды просить не пришлось. Тот рванул. Вслед машине из ворот выбегали люди. Они махали руками и что-то орали.

Всю дорогу никто не проронил ни слова. Уже ближе к Хругаде им встретился патруль автоматчиков, выезжавший с сиренами и автопоездом из города.

Высадили их чуть раньше. Шоссе было перекрыто: освобождали проезд для военных и полицейских машин.

Начинало темнеть. Было время вечерней мессы. Местные жители заполняли небольшую мечеть, похожую на обычный дом. Дверь был открыта. Мужчины на ковриках, в чалмах, или тюрбанах, в длинных балахонах, или в пестрых рубашках и штанах, без всякой повязки на голове, стояли на коленях, и плюхались лбом об пол. Они были босыми. Вся обувь стояла за дверью, на улице. Тут были и пляжные шлепки, и сандалии, и хорошие настоящие ботинки. Внутри, в глубине помещения висели часы. На них было без пятнадцати шесть.

– Значит, я так понимаю, вы теперь к нам переселяетесь? – нарушил молчание Сережа.

– Так вроде и шли с коньяком к вам. У вас и заночуем. Хорошо, удалось коньяк спасти. А то сейчас бы с их сухим законом сдохли бы.

– Вы думаете, там все полностью рухнуло? – Ирина не поднимала глаз.

– Думаю, что да. Вот скорые едут. Можно спросить. Вот госпиталь.

Машины останавливались, прямо на мостовую выносили носилки с прикрытыми тряпками телами.

Одна из них затормозила прямо перед Ириной. Двери распахнулись, и два араба стали выносить трупы. Они оставляли их прямо на асфальте, перед госпиталем, в ожидании, когда врачи и медицинский персонал перестанут заниматься живыми, и займутся мертвыми.