– Нет, раз уж мы сюда приехали, мужики, давайте под дверь подсунем и убежим, – Рыжий был настроен решительно.

– Да тебе лишь бы только куда-нибудь подсунуть. – Алешка хмыкнул в усы.

– Ну, хорошо, хорошо, только поехали отсюда, – видно было, что девушке надоела эта история. – А браслет выбросим.

Внезапно за кустами с соседней дорожки стали махать руками и орать:

– Серый! Бобер! Да посмотрите же вы направо! Что же такое, оглохли что ль?

Мужчины послушно посмотрели направо. Ирина тоже. Там, над кустами отчаянно жестикулировали трое.

– Вот это встреча! Не успели расстаться, как снова встретились.

– Так, давайте-ка, пролезайте сюда.

– Ну, уж нет, с нами дама, она не солдат – через кусты пролезать.

– Тогда быстро проходите вперед. К бару. Чего тут ошиваетесь?

– Нет, я просто удивляюсь, как вы в Афгане выжили, такие здоровенные, – Алеша пытался спрятаться за кусты.

Наконец, дорожки соединились и компании встретились.

– Идем в бар, чего тут по дорожкам ходить. Встречу отметим.

– Естественно, пошли, только надо одну штуку вернуть, мы собственно для этого…

Они поднялись по лестнице на открытой веранде. Поравнявшись с номером, они не стали снова стучать. Алеша положил браслет на пол и просунул его в щель под дверь расческой. Затем он поднялся и прислушался: все было тихо.

– Зачем лысому расческа? – обратился он к остальным. – Чтобы быть полезным членом в обществе!

– Ребята, а вы точно не бомбу под дверь подсунули? – самый высокий в клетчатой рубахе был самым загорелым.

– Бомбу мы приготовили для тебя.

– Так, ну пошли. Посмотрим, что за бомба.

Вся толпа вошла в холл. Тут все так же сидели отъезжающие, ожидавшие прибытия трансфера.

– Анютка! – внезапный крик привлек всеобщее внимание. Ирина вздрогнула и посмотрела в сторону самого дальнего кресла. Там сидел невысокий, лысоватый парень. Он отчаянно махал ей руками. Рядом с ним стояли две сумки и что-то завернутое в бумагу, большое и фигуристое. Она сделала парню знак рукой и обернулась к спутникам.

– Кажется, это меня. Я сейчас приду.

Не дожидаясь ответа, она быстро пошла к махавшему ей руками парню. Приблизившись, она чмокнула его в щечку и уселась рядом.

– Ну, это надолго, – Сережа с тоской посмотрела на сцену встречи. – Пошли ребята, чего время зря терять на чужие нежности.

Подмигивая и посматривая на Ирину, все прошли вглубь пирамиды, в ресторан.

– Дань, ты уезжаешь сейчас? – Ирина дотронулась до его руки.

– Да, вот и автобус, черт, не успели поговорить.

Девушка вскочила и засуетилась перед ним.

– Послушай, у тебя деньги остались? Одолжи мне, у меня украли все. Не знаю, как домой вернусь.

Парень медленно поднялся с кресла.

– Ну не знаю. У меня же карточка. Сейчас посмотрю.

Он полез в карман и вытащил наличку.

– А сколько тебе?

– Господи, а сколько есть-то?

– Здесь пятьсот.

Она взяла у него купюры и засунула их в передний карман джинсов.

– Мне еще мобильник нужен, – она с надеждой посмотрела на него.

– Ну, нет, дорогая моя, мне и самому он нужен, тут все телефоны, все номера, и я жду важного звонка сейчас.

Он уже шел в сторону выхода. На одном плече висела сумка. В правой руке у него был сверток. Ирина семенила рядом с ним, обгоняя его и пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Ну пожалуйста, Дань, мне очень нужно, я тебе все перепишу. Дай мне свой мобильник, мне здесь не купить, да и не на что.

– Нет, сказал, не могу, значит, не могу.

Данила закладывал свои вещи в автобус. Он посмотрел с сомнением на сверток и тоже положил его в багажник.

– Ну, все, рад был встретить, я и не знал, что ты в Африке.

– Ну, дай хоть позвонить. Только один звонок.

– Какой звонок, Анютка?! Автобус ждет! Я улетаю сейчас, – он стоял у открытого автобуса. – Ну, все, пока.

– Послушай, позвони сестре тогда сам. Позвони прямо сейчас. Скажи, что видел меня. Прямо сейчас позвони. В автобусе. А то потом забудешь.

– Ладно.

Автобус поглотил его провалом, закусив еще несколькими туристами, закрыл двери и медленно тронулся к воротам.

Ирина снова вошла в огромную стеклянную пирамиду.

В ресторане шесть человек – встретившихся ветеранов Афгана – не смогли поместиться за одним столом. Они сдвинули два и шумно пожирали сосиски. Девушка была встречена громкими возгласами.

– Анютка!!!! Вот где собака зарыта! А я-то думал, что в этой девушке мне не нравится. Оказывается – ее второе имя! – Сергей пододвинул ей стул.

– Слабоостроумие. Лучше сосиски мне закажите.

– Лучше? Лучше чего? Мы просто даже не знаем, как теперь тебя называть. Можно я буду тоже звать тебя Анюткой?

– А я – Ириной. – Алеша проглотил кусок.

– Звать можно. Только куда?

– Так, я не понял, ты что, крещеная что ль?

– Нет, я мусульманка. Разве не видно? Я с нефтью.

Все замолчали и удивленно посмотрели на нее.

– Так, стоп, а что с нефтью? С чьей именно нефтью?

Загоревший и клетчатый отодвинул пустую тарелку.

– Ну вот, да какая разница? – Ирине принесли сосиски, и она с удовольствием воткнула вилку в одну из них. – Вот они, – она кивнула на Сергея и Алешу, – запилили меня, что я совсем ничего не знаю. А я говорю, что, мы сейчас золото лопатой гребем на войне американцев в Ираке.

– Из-за войны США не могут добывать нефть в Ираке. Чудесную, высококачественную нефть. Прямо из песка, почти не буря. А ведь так надеялись. Итог – из Ирака они не получают сейчас вообще НИЧЕГО, в то время как довоенный валовой коэффициент составлял 28%.

– Это ты о навязанной ими программе – «Нефть в обмен на продовольствие и медикаменты»? – Алеша расправился тоже со своим обедом.

– Да, о ней. – клетчатый заказал кофе. – А теперь? А теперь вообще НИЧЕГО.

– Только расходы на содержание контингента. А ведь это все нефть. А как же? Танки, самолеты, бронетранспортеры – это все топливо.

– И что теперь, спросите вы меня. А теперь штаты действительно вынуждены скупать НАШУ, грязную, низкого качества, российскую нефть. Да по рыночной цене.

– Вот, я же говорила. Что война эта нам выгодна! – Ирина торжествующе посмотрела на Сергея.

– Да ее добыть надо. Бурить. В мерзлоте. Гнать по трубам. Рабочим – телогрейки, свет, еда калорийная. Вы считаете? – клетчатый посмотрел на Ирину, поедающую свои сосиски.