Кардинал конечно убережет ее от позора, и так или иначесоединит с любимым.

Аббаты за столом говорили только об этом. Молчал одинКазанова. Позже Гама рассказал, что около девяти часов очень красивый аббат,похожий на переодетую женщину, передал через камердинера письмо для Егосветлости, а он попросил провести аббата во внутренние комнаты и там оставил.

Казанова выказал определенную меру холодного интереса. Онверил, что все уже в прекрасном порядке, что кардинал взял Барбару под своюзащиту. На другое утро Гама сияя от радости пришел к Казанове. Кардинал ужезнает, что соблазнитель Барбары — друг Казановы. Он думает, что Казанова равнымобразом друг Барбары, так как он брал у нее и у отца уроки французского. Ониубеждены, что Барбара провела ночь в постели Казановы. Они удивлены нескромнымповедением Казановы. Казанова напрасно уверял Гаму, что видел Барбару шестьнедель назад, что ему смешна мысль о том, что она могла спать с ним. «Тем неменее эта история вам повредила», сказал Гама.

Вечером оперу не давали, и Казанова без стеснения пошел ккардиналу. На другой день Гама рассказал, что кардинал отправил Барбару вмонастырь и заплатил за переезд. Ее история скоро стала темой болтовни в Риме.Казанове приписывали главную роль. Он, естественно, все отрицал. Отец Джорджинаставлял его, что все зависит от случайностей и от мнения людей, а не отправды. Если Казанова в сорок лет будет на конклаве выдвинут в папы, этаистория может ему повредить.

Когда в начале поста разговоры поутихли, кардинал Аквавивапригласил его в кабинет. В Риме утверждают, что он и Казанова из корыстипокровительствуют любовнику Барбары. Вообще говоря, эта болтовня его нетрогает. Тем не менее ни один кардинал такую болтовню не игнорирует. ПоэтомуКазанова должен покинуть свой дом и Рим, конечно под каким-нибудь благовиднымпредлогом или даже с важным делом. У кардинала везде друзья. Благодаря егорекомендации Казанова найдет место. Утром на вилле Негрони он должен назватьему цель своей поездки и через восемь дней уехать.

«Уходите», сказал он, когда Казанова пустил слезу. «Непоказывайте мне своего отчаянья.»

Два часа Казанова ходил по садам виллы Боргезе. Он был вотчаяньи. Он полюбил Рим. По дороге к счастью он упал в пропасть. Что было егоглавной ошибкой? Слишком большая любезность.

На другой день он доверил кардиналу всю драму влюбленных.Весь в слезах целый час он говорил о своем горе. Кардинал спросил только:«Куда?»

От гнева у Казановы высохли слезы: «В Константинополь!»

Кардинал помолчал немного и сказал со смехом: «Я благодарен,что не в Исфахан! Тогда у меня были бы затруднения. Вы получите специальныйпаспорт, потому что в Романьи на зимних квартирах стоят две армии.»

Дома Казанова сказал себе, что он либо свихнется, либодоверится вдохновению своего доброго ангела.

Через два дня кардинал вручил ему паспорт и запечатанноеписьмо к Осману Бонневалю — паше Карамании, жившему в Константинополе.Венецианский посланник да Лецце дал рекомендательное письмо к богатомутурецкому другу.

Донна Чечилия при расставании сказала, что Лукреция скоростанет матерью. В первый раз Казанова хвастается отцовством. Анжелика конечноне пригласила его на свадьбу.

Папа послал привет Бонневалю; свое благословение он едва лимог послать, так как Бонневаль, происходивший из древнейшего французскогографского рода и бывший генералом принца Евгения, стал мусульманином игенералом янычаров. Однако, папа благословил Казанову и подарил золотой венок срозами из агата — стоимостью в двенадцать цехинов.

Аквавива вручил ему кошелек с семьюстами цехинов. Казановаехал в почтовой карете, рядом были мать и дочь; они были уродливы, путешествиескучным.

Я Казанова. Путешественник.

Казанова. «Воспоминания»

В Анконе он начал жизнь авантюриста. Семь месяцев назад онприехал сюда, чтобы возможно стать папой. С венком каменных роз от папы онснова появился в Анконе на пути в Турцию.

Тогда, несмотря на сверкающие перспективы, он был вынужденжить на милостыню нищенствующего монаха, сегодня у него не было перспектив, нобыла тысяча цехинов. В Калабрии он отказался от карьеры из страха перед скукой,в Риме он разрушил ее состраданием к беременной женщине; вместо того чтобыначать новую карьеру, следующие двадцать лет он смеялся над серьезностью жизни,из-за игры слов уехав в Константинополь, где его ждали только приключения ичужой замкнутый мир.

Именно потому, что он жил без плана и профессии, он сталискателем эротических приключений. Вплоть до двадцати лет его эротическиеавантюры были достаточно скромными. Он познал двух полудевочек-полуженщин. Онлюбил две пары сестер и при удобном случае заимел молодую сестру. Этопоследовательность указывает на будущего соблазнителя, неохотно упускающегочто-либо. Юморист вывел бы из этого новое психологическое правило.

Все его случайные победы над захваченной врасплохарендаторшей и кухаркой священника в Осаре глубоко устыдили Казанову,получившего отказы от графини Бонафеде, от маркизы Дж., от племянницысвященника Анджелы, от куртизанки Джульетты, и вероятно также от госпожи Вида иБарбары Далакуа.

К двадцати годам у него были лишь две настоящие возлюбленные:шестнадцатилетняя Нанетта, восемнадцатилетняя Лукреция. Обе покорились слишкомбыстро, если не сказать что сами соблазнили его. На первой же девушке,захваченной им настойчивостью и дерзостью, он сразу же хотел жениться и толькообстоятельства предотвратили это.

Он остановился в Анконе в лучшей гостинице, поругался схозяином, который в постный день не хотел подать ему мясо и рассказалкастильскому поставщику испанской армии в Италии Санчо Пико, с которымпознакомился в гостинице, что он секретарь кардинала Аквавивы, кем уже большене был.

Многие критики утверждали, что он там не был, и что егопребывание в Калабрии, Неаполе и Риме протекало по-другому. Все даты былиперепроверены и было найдено, что он не слишком ими манипулировал. СледуяГуставу Гугитцу, Казанова возвратился в Анкону не 25 февраля 1744 года, какнаписано в воспоминаниях, а в начале 1745 года, когда уже шла война заавстрийское наследство между испанскими и австрийскими войсками в севернойИталии. К счастью в своем окружении Казанова встречал меньше скептиков, чем впотомках.

«Вы любите музыку?», спросил Санчо Пико. «Рядом живетпримадонна.» Казанова последовал за ним, он любил примадонн.

За столом сидела пожилая женщина, две хихикающие девушки идва картинно-красивых мальчика. Старший, кастрат, и был «примадонной», ему былосамое большее семнадцать лет. Как и во всем церковном государстве, в Анконепевицы театра тоже ценились за невыносимое побуждение к греху. Младший сын,Петронио, выступал в качестве танцовщицы. Чечилия учила музыку, Мариназанималась танцами; Казанова, который из молодых женщин всегда ценил ипредпочитал самых молодых, давал им одиннадцать и двенадцать лет.