– Ну, если эта чертова затея не попадет на телевидение, не понимаю, зачем мне вообще ехать. Ты и одна справишься.

– Что?

– Поедешь одна, птичка, и проследишь, чтобы сделали хорошие фотографии.

Он впервые упомянул, что, оказывается, собирался взять меня с собой. И я не была уверена, что хочу ехать. Я никогда не выезжала за пределы Европы. Но в течение следующих нескольких недель мысль о поездке в Африку начала казаться мне все более заманчивой.

* * *

– Привет, я насчет сегодняшнего вечера. – Звонила секретарша Оливера – как обычно.

– О, привет, как поживаете? Гермиона покосилась на меня и фыркнула.

– Хорошо, спасибо. Так насчет сегодняшнего вечера. У нас ужин в честь далай-ламы у Ричарда и Анналин.

– Извините, Ричард...

– Ричард Дженнер. Вы видели его фильм?

– Только начало... Хотя, вообще-то, нет.

– О! Ну ничего. Не волнуйтесь. Мы пришлем вам кассету. Как вы думаете? Оливер заедет в восемь. Он попросил одеться скромно.

Через полчаса перезвонил Оливер – якобы просто поболтать, но я подозревала, что на самом деле он хотел проверить, что я надену. Прошло две недели с тех пор, как мы провели вместе целое воскресенье, и впервые он приглашал меня куда-то как свою девушку, официально. Он сказал, что заедет за мной в восемь пятнадцать. В дверь позвонили в восемь. Я все еще сушила волосы и к тому же не до конца выполнила домашнее задание Оливера по подготовке к вечеринке – я имею в виду ужасный фильм Ричарда Дженнера, в котором его подружка Анналин играла польскую официантку. Я нервничала до истерики и залпом глотала джин с тоником, чтобы успокоиться. За дверью стоял не Оливер, а очередной шофер в шляпе.

Мы долго ехали в Доклендс и остановились в узком проезде между черными складами. В стене здания была прорезана арка, закрытая стеклянной дверью. Внутри был указатель: “Квартира Шоу”, который торчал из горшка с тропическими цветами.

Я нажала кнопочку с надписью “Дженнер” и тут заметила рядом со звонком маленькую видеокамеру, направленную прямо на меня, – видеодомофон. Спустя какое-то время послышался женский голос.

– Алло!

– Это Рози Ричардсон. Я с Оливером Марчан-том, но он задерживается на студии.

– Заходите, квартира на третьем этаже. Раздалось жужжание, но я потянула дверь на себя, вместо того чтобы толкнуть, и она снова захлопнулась. Пришлось снова воспользоваться домофоном.

– Алло?

– Извините, дверь...

Снова послышалось жужжание, но я опять не успела открыть дверь, поэтому пришлось звонить еще раз. Женщина наверху уже не скрывала раздражения. На этот раз мне удалось войти – и я оказалась в фойе, где пахло, как в отеле. На полу было серое ковровое покрытие, заползавшее на стены. Выйдя из лифта на третьем этаже, я услышала шум вечеринки, доносившийся из открытой двери справа в конце коридора.

Войдя в дверь, я оказалась на крошечной лестничной площадке. Винтовая лестница вела в просторный зал, напоминающий пещеру. Одна стена была целиком из стекла, через него открывался вид на Темзу. Пол был подвешен на металлических шестах и окружен железной изгородью, а под ним был еще один пол. Посмотрев вниз, можно было увидеть в центре бассейн необычной вытянутой формы. Все было выкрашено в белый цвет.

На полуплатформе стояло около тридцати человек: кто-то смотрел на реку, кто-то вниз, на бассейн. Остальные сидели на очень, очень странных стульях, похожих на скульптуры из кованого железа, но с подушками. С лестничной площадки комната напоминала картину художника-сюрреалиста. Казалось, даже гости искажаются и принимают странные формы, как в кривом зеркале, в зависимости от выбранного местоположения. Я увидел а Ричарда Дженнера – он лежал в каком-то необычном шезлонге так, что ноги у него были выше головы. Это был маленький, сморщенный человечек, похожий на гнома.

Я начала спускаться по кованой винтовой лестнице, оглушительно цокая каблуками. Когда, наконец, добралась до нижней ступеньки, то остановилась в растерянности, не зная, что теперь делать. Я заметила нескольких знаменитостей, но ни с кем из них я не была знакома лично. Гости сгруппировались в маленькие замкнутые кружки, разделенные огромным пространством. Все были без обуви. Я неловко топталась в сторонке. Тут меня заметил Дженнер, перекатился, спрыгнул с шезлонга и поспешил ко мне. Он схватил меня за руку и заговорил низким голосом в нос:

– Привет, дорогая, пойдем нальем тебе выпить. Хейзел – коктейль, коктейль, коктейль, – приказал он девушке в костюме французской горничной, которая стояла за столом с разноцветными коктейлями. – Заходи, заходи, садись, познакомься со всеми. Как тебя зовут? Напомни-ка мне.

– Я Рози Ричардсон, меня пригласил Оливер Марчант.

– Конечно, конечно, дорогая, я тебя хорошо помню, мы же встречались. – Вообще-то я видела его впервые в жизни. – Рад снова тебя видеть. Вот, мой фирменный коктейль. – Он протянул мне напиток персикового цвета. – Оливер только что звонил. Он не задержится. Теперь, дорогая, сними туфли. Ты же не хочешь испачкать пол. Ты не против?

Вообще-то, я была против, потому что у меня на чулке была дырка на большом пальце. Но пришлось подчиниться, снять туфли и отдать их горничной. Без каблуков я вдруг почувствовала себя маленькой и толстой.

– Спасибо, дорогая. Боюсь, что у далай-ламы слишком плотное расписание и он вряд ли сможет прийти. Но зато Мик и Джерри обещали заглянуть – скрести пальцы. Блейк, Дейв Руффорд и Кен уже здесь, – заговорщически произнес он и махнул рукой в сторону окна. И действительно, у окна, образовав свою собственную маленькую группку, стояли молодой и напористый член парламента от либералов, барабанщик известной в семидесятых рок-группы и режиссер рекламных роликов.

который только что совершил прорыв на большой экран. Действие его нового фильма происходило в лондонской канализации.

Меня усадили на стул, напоминающий простую кухонную табуретку, но увеличенную в несколько раз и сделанную из кованого железа. Мне пришлось вскарабкиваться на стул, как на дерево. Со стороны я была похожа на грудничка в высоком детском стульчике, который потягивает коктейль. Все дамы без исключения были в черном. Другие цвета в их туалетах отсутствовали. Рядом со мной сидела женщина. Она вытянула шею, как аист, повернулась ко мне, улыбнулась одними губами и снизошла до того, чтобы спросить меня, чем я занимаюсь. Я ответила:

– Я в издательском бизнесе.

– О! Кем вы работаете?

Узнав, что я всего лишь рекламный агент, она моментально потеряла ко мне интерес и, вяло обменявшись со мной несколькими фразами, отвернулась с рассеянной улыбкой. Больше до приезда Оливера со мной никто не разговаривал – не считая официантки. С высоты, на которую я взгромоздилась, было невозможно общаться с гостями; но, чтобы слезть, мне потребовалось бы приложить невероятные акробатические усилия, а мне не хотелось веселить присутствующих. Оставалось тихонько сидеть и слушать.