дверей пару ручных гранат, которые часто оказывались незаряженны­ми».

Несравненно более трагично было положение еврейст­ва в городах и местечках Украины, удаленных от центра. Там погромная стихия неистовствовала. Киевская еврейская община была бессильна реагировать на поток просьб и про­тестов, струившихся из провинции и взывавших о помощи. «Уже скоро три месяца, как наше местечко и соседние Лысянка, Петр, Ставище, Виноград и другие пребывают в боль­шой опасности. Жизнь наша висит на волоске. Один день ужаснее другого. Банды вооруженных грабителей то и де­ло нападают на наше местечко и соседние, грабят, убивают и не щадят человеческих жизней. Почти ежедневно они вне­запно появляются на улицах, избивают или убивают всех встречных. Убийства последних дней ужасны...» — Так пи­сали из Жажковской еврейской общины в августе 1918 года, апеллируя к чувствам киевских собратьев. Сходные посла­ния наводняли киевскую общину.

Руководители общины и Еврейский Национальный Се­кретариат тщетно искали помощи у Директории и Совета министров: Винниченко и Чеховский были так же бессиль­ны обуздать «темные силы», вдохновлявшие погромную стихию, как и еврейские ходатаи. 27 августа 1918 года Со­вет киевской еврейской общины в лице ее председателя Н. С. Сыркина, товарища председателя X. С. Рубинчика и об­щественного раввина Я. М. Алешковского вручил министру внутренних дел обстоятельную докладную записку, рисую­щую угрожающее положение украинского еврейства и тре­буя незамедлительного принятия мер против подымающей­ся все выше волны погромов. Записка начинается следую­щими словами:

«Едва освободившись от рокового нашествия большевиков, ознаменовавших свой путь массовыми избиениями и убийствами евреев и разгромивших их имущество (как например: Новгород-Северск — убито 88 евреев, тяжело ранено — 11; Середи­ная Буди — убито 25 евреев и т. д.), — как над еврейским на­селением разразилась новая гроза. Разрастается погромная аги­тация со стороны темных элементов. Крестьяне призываются к резне евреев. Во многих городах и местечках происходят беспощадное избиение и издевательства над ни в чем неповин­ным еврейским населением. Эксцессы часто сопровождаются роковым финалом. Очевидцы и местные еврейские общины от­мечают много случаев убийств, разгромов и разорений. По­громная волна грозит разлиться кровавым потоком по всей Киевщине, Черниговщине и Волынщине».

Далее идет перечисление ряда местечек, — Лысянок, Стрижевок, Плисково, Городни, Белалавок, Ставниц, Володарок и других, где реками лилась еврейская кровь и раз­граблено еврейское имущество при попустительстве и ча­стично при содействии местных властей. Терроризованное еврейское население испытывает на себе, кроме того, непо­сильную тяжесть беспрерывно налагаемых на него денеж­ных контрибуций, совершенно несоответствующих матери­альным возможностям обнищавших местечек.

Погромы 1918 года, однако, бледнеют в сравнении с теми кровавыми ужасами, которыми петлюровцы, добро­вольцы и большевики отметили этапы своей борьбы за власть на Украине. География погромного движения остав­ляет только считанные уголки, незапятнанные еврейской кровью. Эксцессы 1918 года явились только печальным про­логом к более трагическим событиям, к той жуткой стихии ненависти, которая захлестнула украинское еврейство в по­следующие годы. Мемуарная литература тех лет, как и до­кументы, собранные объективными бытописателями эпохи, дают представление о том, кто были те лица, которые ор­ганизовывали погромы на Украине, кто были подлинными их вдохновителями. Это так называемые атаманы: полков­ник Палий, Соколовский, Лазнюк, Ангел Григорьев, Тютюник, Струк, Волынец и многие другие, запятнавшие себя еврейской кровью. С прибытием в Сарны республиканского полка имени Петлюры начался погром уже в конце декабря 1918 г. Грабя дома, убивая евреев, насилуя еврейских жен­щин, казаки заявляют, что «полковник разрешил в продол­жение трех дней распоряжаться евреями как вздумается». «Смертельный ужас витает по всей линии, ведущей от Коростеня в Сарны» отмечает докладная записка Еврейского Национального Секретариата военному министру от 4 ян­варя 1919 года. Неделей позже В. Лацкий-Бартольди, пред­ставитель еврейской Фолькспартей, выступил с следующей речью в Малом Национальном Собрании: «Мы должны пре­достеречь украинцев, что на антисемитизме им не удастся построить государства. Пусть знают господа из Директо­рии, что они имеют дело с мировым народом, который пе­режил многих своих врагов. Мы думали, что нам есть на кого надеяться. Теперь пора покончить с этой иллюзией. Если правительство не примет мер, мы должны организо­ваться, чтобы с ним бороться». В том же духе выступал и Меир Гроссман: «Мы приветствовали правительство и ар­мию, но из этих рядов вышли погромные банды. Пролитая еврейская кровь отделила стеной еврейскую демократию от новой власти». И. М. Чериковер, историк этого периода, от­мечает, что к этому времени в рядах всех еврейских партий наблюдается перелом; происходит среди активных деяте­лей отход влево. Кризис захватывает и Поалей-цион, являв­шейся с самого начала правительственной партией. Министр по еврейским делам А. Ревуцкий убеждается на опыте, что его участие в правительственной Директории лишено како­го бы то ни было значения. Товарищ министра иностранных дел Арнольд Д. Марголин, уполномоченный Директорией возглавлять делегацию для ведения переговоров с предста­вителями Антанты в Одессе, пережил на собственном горь­ком опыте подлинный кошмар: попав в Триполье, находив­шееся в руках украинских повстанцев, он только чудом спасся от расстрела.

С развитием успехов большевиков и развалом украин­ской армии страшные погромы начались в феврале и марте. Прибывающие из Балты, Ананьева, Проскурова и других городов, и местечек очевидцы погромов рассказывали о страшных зверствах, выпавших на их долю. А. Марголин утверждает, что положение на Украине напоминает худшие годы Хмельницкого и Гонты. Чувствуя личное бессилие и безнадежность обращения к Директории, Марголин подает в отставку. В письме к С. Петлюре от 12 февраля 1919 года он обращает внимание на пагубные последствия, которые будут иметь антиеврейские эксцессы для судьбы государст­венного существования Украины. Петлюра не мог ничего ответить на это письмо. Гайдамацкая стихия уже более не повиновалась ему. «Наказ войскам действующей армии Ук­раинской Народной Республики» от 13 апреля 1919 года, подписанный атаманами Мельником и Синклером, призывал не поддаваться антиеврейской агитации, которую ведут черносотенцы, большевики, кулаки и просто грабители стре­мящиеся угробить освобожденную Украину. Но этот на­каз прозвучал холостым выстрелом. Во всяком случае Пет­люра не обнаруживал охоты расправляться с погромщика­ми или обуздывать погромную стихию. Еврейское население было отдано фактически на поток и разграбление.

Погромная статистика дает представление об огром­ных размерах катастрофы, постигшей украинских евреев. В Киеве, Умани и Брацлаве было разгромлено 4.078 еврей­ских домов, треть которых погромщики превратили в пепе­лища. Погромы эти производились по заранее разработанно­му плану. Наряду с этим шла кровавая работа по физическо­му уничтожению еврейского населения, убийства и насилия над женщинами. После того, как все имущество и пожитки выбрасывались из разгромленных домов на улицы, насту­пала очередь за городской чернью и крестьянами, хлынув­шими за добычей из окрестных деревень. Не опасаясь про­тиводействия или наказания, они складывали на возы на­грабленные вещи. Разбирались крыши домов, срывались двери и окна, и целые караваны крестьянских возов напра­влялись в деревни.

Исследователь погромной