Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Историю жизни бабушки Кати я подняла во многом с помощью мамы, у которой сохранились воспоминания, и моего двоюродного брата, с которым мы обсуждали свои воспоминания и сравнивали их. Я до сих пор скучаю по ней, хотя уже почти тридцать лет, как она ушла.
Я провожу над этим проектом много недель. И каждый раз, садясь вечером писать, ныряю в толщу времени, забывая о ковиде, о болезнях мамы, проблемах детей и о своих тоже. Это как машина времени. Я прикасаюсь к океану любви — ее не закрасить всеми чернилами мира. Она растворяет мои невзгоды, поддерживает и питает, согревает мое сердце и дает силы. Я вижу, насколько бесконечно разнообразие проблем и варианты их решений.
Мне хорошо с моими ушедшими близкими. Они заинтересованные собеседники. Сочетают в себе множество самых исключительных качеств, которые я ценю. Самая лучшая компания для меня. Их недостатки утоплены в колодце времени, а вот достоинства сияют, как звезды. Работа вышла на сто восемьдесят страниц на обоих языках с фотографиями.
Глава 9
С каждым днем состояние мамы ухудшается. После недели с нами дома ее нездоровье пугает меня больше, чем ковид и потеря работы. Физиотерапия закончилась, и помощи мне ждать неоткуда. Мама выпала из кровати ночью и, кажется, ничего не сломала, но могла. Звонки в офис ее врача ни к чему не приводят — если нет официального диагноза, нет и лечения. Постановка диагноза всё так же далека и недосягаема из-за перегруженности ковидом медицинской системы.
Я решаю, что нам опять стоит поехать в приемный покой, так как все остальные проблемы решались именно так. Защита от ковида — это маски и перчатки, с ними чувствуешь себя спокойнее. Страх победить сложнее. Тут не знаешь, что на себя надеть.
Мы отправляемся в путь, проезжая пустые улицы города. Голые ветки деревьев контрастно выделяются на голубизне мартовского неба.
В больнице я была приятно удивлена. Страх сработал нам на руку. Он расчистил приемный покой, и в огромном помещении ожидали, кроме нас, только несколько пациентов. Нам пришлось ждать всего два часа, но тянулись они долго. Несколько этажей больницы заняты больными ковидом, и ковид с большой вероятностью летает вокруг нас в воздухе. Интернет в больнице не работает. Только и делать, что медитировать. Но не с моей мамой, от нее идет волна беспокойства, которой сложно противостоять.
Я разговариваю с приемным доктором и объясняю нашу ситуацию. Лечение в приемном покое только неотложное, он не может мне пообещать сделать пункцию на месте. Но он делает звонок в неврологию, и нам обещают назначить необходимо исследование.
Механизм судьбы как бы провернулся на шаг ржавым колесиком, и перспектива изменилась. Я ликую, мама бурчит. Она не очень понимает, что происходит, но приветствует внимание к своей персоне. Мы едем домой при свете дня и довольные результатами.
И действительно, мне перезванивают на следующий день, и еще через неделю нам назначена амбулаторная процедура в больнице — спинномозговая пункция и запись на видео походки до и после.
Переключаюсь на себя. У меня чуть ли не каждый день идут лекции по Инвизилайну. Я записалась на обучение за неделю до того, как грянул ковид, и процесс пошел. Мне рассказывают, что мне нужно купить и что сделать. Это игра в несуществующий офис в несуществующей реальности. Я наконец-то понимаю, что надо тормознуть, и прошу компанию заморозить мое членство. Я вернусь к нему, когда вернусь к работе. Интересно, когда это?
У Лоры назначен виртуальный визит к доктору Тамини. Это прогресс, что доктора перешли на виртуалку. Никуда не надо идти и тратить время, ну и, конечно, безопаснее. Насчет эффективности — не знаю. Доктора, бывает, лечат присутствием.
— Как ваши дела? — спрашивает знакомый голос доктора Тамини в трубке.
— Может быть и хуже, — отвечаю ей бодро.
Лора действительно мало жалуется — то ли новое лекарство, то ли свежий воздух и собаки помогли. Доктор Тамини повышает дозу лекарства для нее. Жалоб стало меньше, справились за десять минут.
Отловить Васю для его виртуальных визитов к врачу намного сложнее. Он носится на велосипеде, как сумасшедший, всё светлое время дня, а врачи не принимают по ночам. Ему тоже надо добавить дозу.
Собачья благодать распространяется и на Васю. Он играет с собачками, и его взрывная энергия их заводит. Иногда им такое нужно. Может часами кидать им палочку или мячик. Донна и ему предлагает немного собачей подработки. У сына даже появляются лишние деньги.
Собачьи прогулки становятся гвоздем программы на день. Утром мы раскачиваемся и к полдню уже готовы идти гулять. Прогулки занимают около двух-трех часов, и после них выходит тревожность и приходит спокойная физическая усталость. Есть энергия и желание крутиться на кухне и заниматься домашними делами.
Собаки — милые создания, пока не сбиваются в свору. В группе включается стайный инстинкт, и ими сложнее управлять, особенно если Вася подливает масла в огонь и заводит их больше. Работа с собаками, оказывается, более деликатное дело, чем я думала. Но на этих прогулках я — гость и больше пасу своих детей, чем собак. Как и у Лоры, у меня есть любимцы. Белоснежная пушистая кокетливая самоед Пиксель и французская бульдожка Финя. Пиксель невинно хлопает белыми ресничками, вывалявшись в грязи, а Финя готова никогда не слезать с рук и облизывать лицо и руки благодетеля, преданно глядя в глаза. У собак есть много любви, и они ею щедро делятся.
Для дождливых дней есть йога. Инструменты из старой жизни очень пригождаются в новой. И как раз в новой структуре дня помогают регулярные занятия йогой. Я больше двадцати лет брала классы в
