уже не могла упомнить количество швов на загривке задиристого по характеру пса. И вот неожиданная любовь.

Любовь… просто сон, он не может быть здесь. Он отверг ее, давно. Случается снится, даже не он сам, а чувство, рождаемое от общения с ним, от его прикосновений. Они все так же стоят в траве перед обрывом речного берега, в тренировочной форме. Он скуп на слова, но невозможно оторваться от его лица и красноречивого взгляда. Она кланяется и снова повторяет прием удара.

Нет, нет, она просто дремлет, тихая ночь входит теплом через голое стекло, не закрытая форточка приносит звуки улицы. Ночной тишины. Вот бы не просыпаться. Но как обычно бывает, если дремлешь наяву, сознание вдруг включает свет на полную и кричит: “ага! реальность, попалась!”. Агата подскочила, словно от удара током. Ногой почувствовала, что в конце кровати кто-то сидит, мягкий теплый, живой, человек. Вжалась в стену, сердце будто после стометровки, выбрасывало большие сгустки крови прямо к горлу, а широко распахнутые глаза старались точно сообщить мозгу, где же все происходило, в реальности или сером коридоре сна.

В полумраке мужчина, оторвался от чтения электронной книги и повернул голову в сторону девушки:

— Матвей? — прошептала она.

— нет. — уверенно ответил голос. Агата еще немного всматривалась в черты лица, с тонкой повязкой на носу, проверяя действительно ли это Михаил, и заплакала.

Михаил отложил устройство и подсел к ней ближе, протянул руку к лицу, ладонью вверх, как перед диким зверьком. Хотел подчеркнуть свои искренние намерения и уважение к ее желаниям. Она не отстранилась, тогда он подсел еще ближе и обнял Агату. Всхлипы и слезы потонули в его футболке.

— вы похожи, — сказала в грудь.

— мы ведь братья, — он гладил ее по волосам.

— я ничего не помню…никто не говорит… какая-то честь…заявление на кобеля… отряхнуться и жить…семейный позор…а я…я..

Она отняла свое лицо, и он вытер ее слезы, она сглотнула вытекающие сопли и в ту же секунду закашляла, приступ был долгим. Он вышел за водой.

— ложись мне на грудь. — сказал Михаил, придерживая стакан, пока она пила. А потом, поставив его на тумбу, лег рядом поверх одеяла. — Так будет выше. Видимо, пострадал не только желудок.

Тяжело дыша Агата послушно легла, шепотом беспокоясь, что мужчине станет сложно находится в одном положении, но выслушать его ответ не успела, больно защипало плечо. Комары пробирались через открытую форточку. Уснула.

Глава 2 (*** дорога моей памяти не нанесена на карту)

Из автобуса буханки Агата соскочила прямо в придорожные колючки. Остановка была обозначена простой табличкой на стальном столбе, зацементированном в обочине дороги. Иногда между городом и поселками ходили маршрутные такси, но на них не было денег. Да и на автобус не было.

Сегодня Агата проснулась полная сил, тошнота ушла, вернулся аппетит. Сложно поверить, несколько часов назад ее шатало и мысли медленной улиткой сопротивлялись накатываемому отчаянию. Ускоренному выздоровлению доктор удивился, но противиться выписке не стал. Агата сдала повторные анализы, покушала и подписала бумаги о смене лечения на домашний режим под собственную ответственность. Нянечка принесла ей выстиранное платье, пахнущее тем же крахмалом, что и постельное белье. После стирки платье потускнело, а следы травы, крови, желтых кругов не пропали.

— будто современный художник использовал вместо полотна. Название — “Веселый, но загадочный вечер” — пошутила Агата.

А нянечка грустно улыбнулась в ответ и протянула деньги для проезда на автобусе. Женщина не могла смотреть на девушку без слез. Пока та спала, делала уборку в палате и перебрала все привезенные бабушкой вещи. Огорчилась еще пуще: ни еды, ни денег, ни друзей, ни чести… Агата протянутые деньги взяла, но просила сказать номер телефона, чтобы перечислить сумму за проезд, когда вернется домой. Странное дело, в принесенном бабушкой пакете оказался старый кнопочный телефон.

В автобусе было душно, поэтому легкий ветер на улице придал сил. Агата несмело подышала так, чтобы не вызвать кашель и повернулась в сторону Аукшино. Деревня располагалась в стороне от основной дороги, по которой шел автобус, и от остановки надо было идти пешком около километра. Именно про эту дорогу Катерина говорила на фестивале, что стоит ее отремонтировать.

В прошлом году значительным новшеством стала установка фонарей и столбов со светоотражателями, потому как местные жители любили ходить по дороге в темное время суток. На противоположной от остановки стороне раполагался небольшой магазин в переделанном грузовом контейнере. К нему поодиночке тянулись путники за алкогольной дозаправкой. А другие местные жители любили быструю езду, поэтому конфликтов и аварий летом случалось предостаточно. Пока обходилось без серьезных жертв, иначе вмешалось бы местное официальное управление. Катерина проявила инициативу. За такие широкие жесты ее и любили. Правда, единицы были в курсе по поводу схемы оплаты “щедрости”.

Четыре года назад лето, когда Катерина заинтересовалась Аукшино, стало поворотным для всего поселка. Жители словно проснулись в другом месте, не тихом, мелодичном, укрывающим своим умиротворением бесконечных дней, где главное рано встать на рыбалку или вырастить красивые овощи. Катерина ворвалась в их жизни, ослепила своей инициативой, скрепила дружелюбием как плющ дома: не избежать, не увернуться.

Активная женщина посетила административные службы, познакомилась с каждым соседом. И открыла свой бизнес, завязанный на производстве каких-то экологичных товаров или продуктов, а может и не связанных с фермерством. В точности никто не знал.

Анкельсоны — необычная пара богачей: она яркая блондинка — душа нараспашку, советчица и авторитет для воспитания девочек. Он молчаливый, холодный, но надежный, и как будто более настоящий. Матвея в деревни уважали, часто обращались за помощью, не опасаясь отказа различия в социальном положении. Но дружбу с ним вот не пытались завести. Он был умен, проницателен и редко играл в социальные поддавки, или столь любимый Катериной “этикет”. То есть светскость никогда не была его чертой, конечно, он не был хамом или вызывающим нарушителем правил.

Но если вам вдруг захотелось очаровать его своей яркой непосредственностью, пустить “пыль в глаза”, либо поделиться историей, в которой вымысла больше, чем событий, то вы почувствовали бы на себе изучающий взгляд. Ваше малодушие, скрываемое всяким психологически барахлом, выскочило бы, забегало кругами по вашему сердцу, растаптывая его, а потом вы захотели бы всплакнуть и пожалеть себя, и больше никогда не врать. Ну или просто не делиться вашими фантазиями о себе в присутствии Матвея. Но как пара они, Катерина и Матвей, производили хорошее впечатление. Со стороны говорили, что между супругами есть редкое уважение. Агата мнение не разделяла.

Первую встречу с Катериной запомнила хорошо. В местной библиотеке образовалась