сказала какую-то невероятно милую чушь:

— нельзя. — он взял ее вьющийся локон, и, намотав на палец, продолжил — невозможно выиграть игру, правила которой не понимаешь до конца.

И не обращая внимание на схмуренные брови и помрачневший взгляд, весело пошел с ней за руку к столу. Вручил большую тарелку и перешучиваясь с уже расслабившимися и забывшими про строгий этикет подружками Катерины, стал накладывать еду. Пирожки, что так приглянулись Агате, перец, мясные рулетики, словом все, что она ела до конкурсов. Его внимательность удивила и растрогала. Потом, Михаил взял вторую тарелку и набрал совершенно другие блюда, по своему вкусу, схватил неоткрытую бутылку белого вина, два стакана и уверенно повел за калитку с участка. Они спустились к боковым мосткам на большой деревенский пляж.

— романтика… — сказала Агата, Михаил показал на песок возле вверх перевернутой дном старой лодки.

Тарелки поставили между собой. На фоне с участка доносилась музыка, и голос ведущего выбивался из шумящих разговоров. Он шутил расхожими сальностями, впрочем ему никто не отвечал, градус мероприятия набирал рост, начинался момент, когда гости слабо будут помнить траекторию развития событий.

— а ты не сентиментальная? — Михаил принаравливался протолкнуть пробку ножом внутрь бутылки.

— нет.

— да?! я бы описал тебя как…

— тургеневскую барышню. — дополнила фразу Агата.

— хахах — да, что-то в этом духе.

— не твоего круга…

— отчего — он резко вскинул лицо от бутылки, плохо поддающейся ножу.

— так сказал ведущий.

— не самый проницательный парень — Михаил разлил вино в бокалы. — а ты часто полагаешься на чужое мнение?

— практически всегда.

— почему?

Агата пожала плечами и стала есть, чувствуя как розовеют щеки и настроение от голодного шока переходит в умиротворенность. Она снова заулыбалась от удовольствия и почти залпом осушила бокал, подставив его тут же для добавки — очень пить хочется.

— сначала поешь. — Михаил тоже взял пирог и повернулся к реке. — здесь и, правда, красиво.

— да, но… — девушка обернулась на дом Анкельсонов, который был виден с берега, он будто воздушный корабль парил на высоком выступе, пытаясь проткнуть своей верандой горизонт. — но не так красиво, как… из сосновой рощи.

— а где это? — отстраненно спросил Михаил.

— там дальше, вглубь речного полуострова. — тихо сказала Агата, смотря совсем не на закат.

Белая рубашка мужчины после нескольких часов выглядела белоснежной и Агате казалось, что она слышит похрустывание от ее соприкосновения с выцветшей лодкой. Закатанные рукава изломами только усиливали эту слуховую иллюзию. И если она слышит хруст от соприкосновения ткани с древом, то как звучит соприкосновение с его кожей. Какая она — нежная, бархатная, или дубовая? Точно не влажная, ведь тогда бы крахмальная структура рубашки размякла. Он так медленно дышит, а вдруг кожа на ощупь как лысая порода котов — сфинкс?

— знаешь, это уже второй раз, когда ты так неприкрыто пялишься на меня. — сказал Михаил..

— извини, — Агата раскраснелась.

— я не против. другое дело ты. зачем извиняться за собственные желания? — он повернулся и встретил рассерженный взгляд.

— какие еще желания? — девушка взяла бутылку и налила себе еще вина — откуда тебе известно, о чем я думаю?

— Агата, — мужчина забрал вино, — мне нравятся пьяненькие девушки, но ты точно не умеешь пить. И я не знаю. я чувствую…твое желание.

— чувствуешь? телепатия? — девушка взялась за разгоряченные щеки, ее словно ужалили слова мужчины. — я могу дословно повторить каждое предложение, которое пронеслось в моей голове, пока я на тебя смотрела. Я думала про звуки, которые издают поверхности при соприкосновении, при трении.

— при трении? — ухмыльнулся парень.

— Я думала, что я понимаю, как звучит дерево или накрахмаленная рубашка, но не знаю как будет звучать твоя кожа. Какая она на ощупь, исключительный интерес.

— да, не сомневаюсь в твоих словах. Но я говорил про твоижелания. — мужчина полностью развернулся, чтобы слушать гневную отповедь и наблюдать, как расширяются от медленного осознания его слов зрачки глаз девушки, как приоткрывается рот, чтобы дать отпор, но слова застывают невысказанными на губах. Она прислушивается к своим чувствам, ведь быть искренней с собой для нее важнее проигрыша, важнее потери репутации.

— Ты можешь дотронуться, — сказал он коварно.

— Ладно, — девушка вскочила, от чего песок взмыл вместе с ее платьем, а она схватилась за голову снова, но теперь камешки, мусор и песчинки, налипшие на ладони будто наждачкой врезались в раскаленные до красна щеки. В глазах потемнело и равновесие утратило опору. Михаил успел словить ее до того, как она плашмя упала на тарелки с едой. Но помощь не была встречена с благодарностью.

— не трогай меня, — Агата яростно пихнула его в грудь.

— Ты полагаешься на чужое мнение и стыдишься собственных желаний, но готова драться, если тебе помогут, когда ты падаешь?

— я не стыжусь собственных желаний. Ты выдаешь желаемое за действительное. Думаешь, я барышня в облаках?

— Прямо как гнедая в яблоках. — усмехнулся Михаил. — давай я покажу тебе всего лишь раз, и ты поймешь, что я имею в виду.

Не дожидаясь ее ответа, Михаил поцеловал. Он был страстным. Резким, сильным, и вполне сошел бы за мерзавца всегда берущего свое, если бы не его мотивы. Агата закрыла глаза и отдалась поцелую, как способу самого тонкого и чувственного познания другого. Впечатления о нем калейдоскопом мелькали в воображении, от него веяло безжалостностью. Он из тех, кто так манит, словно и вправду столичный принц на балу. Каждая хочет хоть раз потанцевать, словить улыбку и надеяться, что образ “золушки” не сотрется с лучами наступившего утра. Нет, он недостижим. Как бы хитра, искусна или настойчива золушка бы не была — принц не станет интересоваться ей. Почему? Да, ведь он просто мужчина, со своим вкусом и пристрастием. Он не персонаж и живет не по законам драмы. Его сердце не дрогнет в нужную минуту.

Агата не хотела прекращать поцелуй, его губы и дыхание рассказали о нем, и ее собственное сердце замерло. Отказалось дальше бится, взбунтовалось. Нет, требовательно оно начало стучаться в голову — вся эта страсть не для меня! я не желаю страдать, а от этого парня явно не стоит ждать пощады. Он от своих личных целей не отступится. Но какая может быть цель на деревенском фестивале Купаля? Почему он, несмотря на кружевной рисунок кольчуги его характера, такой чувственный, будто прожил не одну жизнь, но не утомился, а просто иногда сильно злился на преподносимые сюрпризы судьбы. И она снова залюбовалась им. Они прервались и смотрели друг на друга синими как сапфиры глазами, у нее с оттенком ультрамарина, а у него лазурного.

Михаил склонился и