Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот – видите: Его попросту нет. Оскорби я так Ночь, не прожить мне и минуты. А ваш Бог – всего лишь рисунок на деревянной дощечке, не значащий ничего.
– Когда же ты, Ланс, отделил себя от Бога? – негромко спросил я.
– А вы и теперь не догадываетесь? – тоном ниже ответил он. – Там на юге, когда мы наконец отвоевали у кочевников развалины Святого Города со всеми его проклятыми реликвиями. Треть Ордена полегло под этими стенами. Ради чего? Ради нескольких раскрашенных дощечек, золоченой чаши, да еще десятка рукописей, где вся божественная история изложена не так, как сказано в каноническом писании. И тогда понял я, что Бог, утверждающий существование свое с помощью древних реликвий и крови, погибших за веру, не может быть истинным.
Ланс торжествующе поглядел на меня. И что мог я ответить ему? Повторить слова одного предшественников моих: „Верую, ибо это абсурдно“? Свидетельствовать о моих собственных встречах с Всевидящим? Но как сообщить что-либо не желающему слышать?
„Господи“, – мысленно проговорил я, – „ты ведь слышишь отшатнувшегося от Тебя. Отчего же Ты не ответишь ему?“
Ответа я не ждал, но, тем не менее, тут же услышал его. „Чего ты ждешь от меня?“ – раздраженно осведомился Всевидящий – „Чтобы я подобно ярмарочному фокуснику сотворил какое-нибудь чудо?“
„Яви ему Облик Свой“, – столь же беззвучно взмолился я. – „Останови уходящую в Ночь душу“.
„Ты забываешься, Посланник!“ – голос Его стал гневен, и я не сразу сообразил, почему. – „Он – иноверец, да и ты уже не тот миссионер, каким был в юные годы. Займись-ка лучше своим делом“.
„Но душа“… – пытался возражать я.
„Есть много душ, о которых придется позаботиться тебе, Посланник“, – строго оборвал меня Всевидящий. – „А эта душа уже потеряна. Смирись.“
Больше Он не сказал ничего, и мне почудилось, что слышу легкие удаляющиеся шаги Его.
– Что же молчите, сэр Питер? – словно издалека донесся до меня голос Ланса. – Ужель вам нечего ответить мне?
Он стоял предо мной лицо в лицо, и в уголках глаз его застыли слезы.
– Что я могу дать тебе кроме веры моей? – медленно выговорил я.
– Опять только слова… – голос Ланса трепетал отчаяньем столь сильным, что кощунственно подумал, не поспешил ли Всевидящий с приговором своим?
– Когда я вернулся из похода, – уже спокойнее продолжал он, – то увидел, что армия наша разгромлена, а предводители ее погибли. Если Бог наш велик и всевидящ, отчего позволил он иноверным нанести столь жестокое поражение истинным сынам веры своей?
– Всевидящий создал нас наделенными свободою воли. Государыня наша совершила ошибку, начав войну с Найтом. За ее ошибку расплатились те, кого она отправила в бой.
Как посол своей королевы не должен бы я произносить столь крамольных слов. Но другая моя ипостась неустанно требовала борьбы за смятенную душу того, от кого отступился сам Всевидящий.
– Почему же Он карает невиновных? – не желал угомониться Ланс.
– Смерть в сражении – это не кара, но судьба, – негромко ответил я. – Кара еще впереди.
Произнеся эти самонадеянные слова, я тут же невольно подумал, как бы отреагировала Ночь на подобные пророчества, вопреки ее воле сказанные? О Всевидящем размышлять было нечего. Он наблюдал все и молчал.
Впрочем, Ланс, кажется, не уловил сути сказанного, ибо слышал всего лишь очередные слова.
– Послушайте, отец-командор, – он пристально взглянул на меня, – верно ли говорят, что и сейчас есть люди, видевшие облик Всевидящего?
Я молча кивнул.
– Скажите мне, за что дарована им такая милость? Были ли они особо тверды в вере своей или же совершили множество дел благих?
Наверное, я должен был подтвердить и это мнение, но не смог солгать этой отчаявшейся душе:
– Нет, сколько я знаю, они обычные люди, ничем не лучше других. Их избрал Всевидящий, а причина избрания ведома лишь Ему.
Ланс исподлобья посмотрел на меня:
– И что же мне оставалось делать?
– Верить в Него, просто верить, не требуя доказательств.
– А вы, вы сами смогли бы верить без доказательств? – ударил он в самое больное место. Скажи я сейчас да, и, возможно, душа его обратится к свету. Только как могу я утверждать подобное, если не ведомо мне, кем стал бы я, не будучи избранным Всевидящим.
– Я не знаю ответа на твой вопрос, потому что я видел облик Его.
Ланс рванулся ко мне, и его крепкие пальцы нервно сжали мои руки:
– Тогда почему вы не свидетельствовали прилюдно об этом?
– Тебе мало прежних свидетельств? – на мгновение мне показалось, что это не я, а Он спорит с бывшим рыцарем моим. – Тебе нужны новые слова?
Пальцы его разжались, и Ланс отшатнулся от меня.
– Вы покидаете меня во Тьме, – неожиданно жалобно произнес он.
– Ты сам выбрал ее, Ланс, – возразил то ли я, то ли Всевидящий. – Потому что хотел доказанной веры. Ступай теперь и помни: выбор всегда за тобой.
Он почтительно склонился предо мной, а когда поднял голову, лицо его уже обрело каменную твердость:
– Теперь я знаю: Ночь милосердна. Она постигает слабость человеческую и не требует от нас непомерного. Я благодарю вас за это, отец-командор.
Он уходил медленно, твердыми шагами, обретя наконец уверенность в том, что много лет назад он поступил правильно. И это я, о Всевидящий, помог ему в этом! Или это был Ты?..
Несмотря на солнечный день в саду было не жарко. Я брел по аккуратной ухоженной дорожке, совсем не думая, куда она приведет меня. Он сидел скамеечке в тени разросшихся кустов и с любопытсвом смотрел на меня. Как и во сне моем, Он был крепок и бодр, Он снисходил ко мне, творению своему.
– Ланс ушел от нас, – бесцветно сообщил я, Видевшему Все.
– Я предупреждал тебя, – равнодушно ответил Он.
– Что ж, – мне не хотелось ни спорить, ни соглашаться с Ним, – я, по крайней мере, попытался.
– Попытался, – ворчливо повторил Всевидящий. – Сколько раз могу я объяснять тебе, что твое дело думать о главном, о Пути Света.
– А путь состоит из отдельных шагов, и движется по нему множество душ, – тут же подхватил я. – Разве не Ты прежде учил меня этому?
Я ждал возражений, гнева наконец, но Он молчал, глядя куда-то мимо меня.
– Иногда я думаю, кто из вас лучше: ты с Бенедиктом или эти простецы, туго затвердившие необходимые молитвы и лихо, с искренней верой в Меня, собирающие положенную по их сану мзду? – так же глядя в сторону, проговорил Всевидящий.
– И что же Ты решил? – с искренним интересом
