Мой нос напрягся. Пока он спал, я обошла ближайший двор в поисках мышей. Заметила одну там, где трава выросла повыше, и даже попыталась обмануть ее караккой, бросив свой голос на ветер. Я испытала и странные слова Сиффрина, пробуя так же растаять, как он. Но мышь, должно быть, услышала меня, потому что умчалась прочь. Так что вместо нее я снова нажевалась разных насекомых и червяков, хотя и не стала трогать жуков.

Но я не собиралась сообщать об этом Сиффрину.

– Ты выглядел нездоровым… я не хотела тебя оставлять. А что, если те лисы вернутся?

Он покосился на меня:

– Да все бы обошлось. Они ведь не за мной гоняются.

Он нырнул под большие колеса, направляясь к выходу. Я отступила назад, когда он приблизился ко мне, стараясь сохранять между нами расстояние.

– Все в порядке. Я закопал тут поблизости кое-какие запасы.

– Здесь? Но ты ведь здесь не живешь.

Он побежал по двору, обнюхивая землю:

– Я ночевал в этой норе с тех пор, как пришел в Серые земли.

Я хотела было возразить – ведь накануне ночью он бежал наугад, стараясь уйти от преследователей, а не найти что-то конкретное.

– Здесь не так уж и плохо, – продолжил Сиффрин, двигаясь вдоль стены норы. Потом принялся копать землю передними лапами. – Конечно, в Серых землях нет ничего хорошего, здесь все грязное и пыльное, и все провоняло дорогой смерти. И здесь нет возможности поймать что-нибудь такое же вкусное, как кролик. – Он замер и оглянулся через плечо. – Грязь все пропитала. Городские лисы воняют ею, сами того не понимая.

Я посмотрела на собственный мех, и мне стало стыдно. Неужели и я воняю? Я отступила на шаг назад, к стене деревянной норы.

Сиффрин снова принялся копать и наконец торжествующе взвизгнул, подняв в воздух кучу пыли и открыв что-то гладкое и серое. Я не удержалась и подобралась ближе, когда Сиффрин вытащил из тайника два маленьких серых тела и бросил их на траву.

Это оказались мыши-полевки. От голода у меня подвело живот. Я не видела ничего похожего с тех самых пор, как исчезли мои родные.

А Сиффрин выложил рядом с полевками птицу с коричневыми перьями. Он прижал лапой ее клюв и фыркнул, перед тем как оторвать одно крыло. Перья взлетели в воздух, когда он как следует встряхнул птицу. Некоторое время Сиффрин ел, не поднимая головы, отрывая куски мяса острыми зубами, придерживая лапой туловище птицы. Потом посмотрел на меня и шевельнул ушами:

– Разве ты не голодна, детеныш Серых земель?

Я осторожно сделала шаг вперед, а Сиффрин вернулся к птице, разрывая ее на части и жуя с довольным рычанием.

Прижав уши, я поползла к нему, прижимаясь к земле. Потом быстро схватила полевок и отпрыгнула назад. Я убежала, держа в зубах маленькие тела, и унесла их в деревянную нору. Там, за дверью, я проглотила их целиком.

Когда я не спеша вышла из норы, мой живот был полон вкусного мяса. Сиффрин уже сидел на траве, старательно вылизывая лапы. Он даже не посмотрел на меня, когда я подошла.

– Нам надо идти, – заговорил он.

– Идти? Куда?

Я наблюдала за тем, как он изгибал переднюю лапу и энергично слизывал с нее грязь. Я посмотрела на собственные лапы. На них остались клочки серой мышиной шерсти.

– Мы ведь оба искали Пайри. Серые земли обширны. Мы его не найдем. А тем временем Карка и ее стая могут найти нас. Я уже думал об этом. Вряд ли для нас тут безопасно, в особенности для тебя.

Я замерла:

– Я не собираюсь бросать своих родных только потому, что ты явился из Диких земель и говоришь, что я должна это сделать. Они где-то здесь, и я их отыщу.

Сиффрин несколько мгновений смотрел на меня. На его морде было непонятное мне выражение. Потом он опустил взгляд.

– Айла, я думаю, тебе нужно знать…

– Я никуда не уйду без своих родных!..

Мы произнесли это одновременно. А потом оба замолчали.

Сумерки постепенно переходили в ночь. Темная шкура наползала на небо, и в нем уже разгорались светящиеся шары. Я откашлялась:

– Я не могу уйти из Серых земель.

Сиффрин не смотрел мне в глаза. А когда он заговорил, его голос звучал гораздо мягче, чем до сих пор.

– Айла… Для тебя здесь небезопасно. Нет смысла кружить по дороге смерти, не имея плана.

– Я и не собираюсь кружить. Я хочу пойти домой.

Сиффрин никак не отреагировал, и я повысила голос:

– Ты понимаешь, ведь так? Без родных у меня ничего нет. Мама, папа, бабушка и Пайри – эти лисы и есть весь мой мир.

Я многому уже научилась в Путанице, пока бродила тут в одиночестве, но теперь я хочу лишь одного: вернуться в свою нору. Мне просто некуда больше идти.

Мне стало стыдно оттого, что я чуть не заскулила.

Сиффрин изогнул свой пушистый хвост и принялся тщательно вылизывать его. Я поневоле наблюдала за ним. Этот лис был чище кошки.

– Я знаю, что тебе хочется их найти. Я понимаю… Но нет смысла возвращаться в твою нору, – пробормотал он. – Твоих родных там нет.

– Да откуда тебе знать? Они могли вернуться.

– Не думаю…

Его взгляд скользнул по мне, бронзовые глаза отразили слабый свет. Потом он снова занялся своим пушистым хвостом.

Я нахмурилась. Может быть, Сиффрин знал больше, чем говорил?

– Кто та одноглазая лисица, Карка? Ты так и не объяснил, что ей от меня нужно.

– Она гоняется за Пайри, но я не знаю почему. Джана не все мне объясняет. – Он облизнул губы, но на меня не посмотрел.

На ближайшем дереве что-то прочирикала птица. Я тут же насторожила уши и заметила, как она прыгает с ветки на ветку.

– Прошлой ночью ты говорил… – Я немножко подумала. – Ты говорил, что Карка командует теми лисицами и тем, который гнался за нами… Ты ведь как-то его назвал?

– Может, и назвал, – уклончиво пробормотал Сиффрин. – Я устал прошлой ночью. Плохо соображал. – Он изогнул шею, чтобы выкусить что-то у себя на спине. – Я отведу тебя к Джане. Она сможет ответить на твои вопросы. Она мудра. Она разберется, что делать.

Мои уши встали торчком.

– Она поможет найти моих родных?

Сиффрин скосил глаза в сторону:

– Не думаю, что тебе стоит так уж сосредоточиваться на них, по крайней мере сейчас… Тебе лучше… тебе лучше подумать о себе.

Он выглядел встревоженным, даже как будто сочувствовал мне.

Я возразила:

– Я не собираюсь просто забыть о них!

Сиффрин глубоко вздохнул и заговорил более строгим голосом:

– Джана – очень занятая лисица. Нельзя беспокоить ее мелкими проблемами. У Старейшин и своих проблем хватает, и это куда более важно и серьезно, чем может себе представить детеныш из Серых земель. – В его голосе снова послышалось превосходство, когда он вытянул переднюю лапу, изучая ее подушечку. – Я не жду, что ты поймешь меня, но двое из семерых не появились в последнюю сумерночь. И один из них – легендарный Черный Лис. Если он пропал, если он действительно исчез, это будет плохо для всех.