— Договорились. А сейчас идём обедать. Франческа, слышала? Обедать.

Анна ещё по прошлому визиту сюда помнила, что здешние обеды — это что-то потрясающее. Так и оказалось. Элы в столовой не было, других знакомых — тоже, но к ним всё время подходили какие-то люди и традиционно считали её дочкой Элы. Впрочем, племянница тоже пришлась ко двору. Анна сделала вывод, что Элу в этом доме очень уважают.

Сама Эла появилась, когда они уже собирались уходить. Анна в последний момент вспомнила, что не стоит нестись через всю столовую с радостными воплями, и чинно подошла поздороваться и обниматься.

— Как ты? — Эла беспокойно оглядела её с ног до головы.

— Всё отлично, — выдохнула Анна, и это была чистая правда. — Спасибо тебе огромное, что ты увезла меня вчера! Сегодняшний день был бы самым худшим в моей жизни, честно-честно. Знаешь, мы помогли Франческе перебраться из больницы в комнату. Скажи, а мне можно будет посмотреть больницу? С виду она классная. А сейчас мы хотели пойти гулять, ты ведь не возражаешь?

— Нет, — на удивление, Эла не возражала. — Вы идёте с Кьярой?

— И ещё с Франческой. Она после травмы, ей нужно двигаться. Она не хочет, но мы её уговорим.

— Не хочет? Я сейчас ей кое-что скажу, — Эла взяла Анну за руку и направилась к столу, за которым ждали Кьяра и Франческа.

— Франческа, добрый день. Я слышала, Бруно отпустил вас?

— Добрый день, госпожа де Шатийон. Да, спасибо, всё хорошо. В понедельник я выйду на работу.

— Отлично, мы уже соскучились. Могу я вас попросить кое-о-чём? — Эла пригласила Франческу отойти.

И они отошли, и о чём-то шептались.

— Ой, маленькая принцесса! А где ваш осьминог? — услышала Анна за спиной, обернулась и увидела дона Гаэтано — того, что вчера помогал им донести из гаража вещи.

Он, конечно, младше монсеньора, но тоже немолод. Неужели нельзя было додуматься спросить не про осьминога, а про что-нибудь другое? Да хоть про чемодан, вдруг у него колесо за ночь отвалилось!

— Добрый день, — благовоспитанно кивнула Анна. — Осьминог в порядке, насколько я знаю.

— Чудесно! Привет, Кьяра. Скажи, это правда, что Франческу выписали? Я вижу, она даже спустилась на обед?

— Чистая правда, — кивнула Кьяра. — А у тебя есть для неё новости?

— Не особо, честно говоря. Разве что совсем немного.

— По делу, я надеюсь? Ты же ни мне, ни ей сейчас не станешь зубы заговаривать?

— Нет, я сейчас вообще ничего говорить не стану, подожду, — подмигнул он и отошёл, на ходу сдержанно здороваясь с Элой и Франческой.

Тем временем они как раз обсудили, что там они обсуждали, и подошли.

— Анна, деньги есть? — спросила Эла строго.

— Конечно. У меня есть карточка, а у карточки — деньги.

— Ты не собираешься скупать все встреченные магазины?

— Нет, даже и не думала.

— Отлично. Если вдруг что — звоните, — она обвела всех троих строгим взглядом и пошла в другую часть столовой, и там села за стол к неизвестной Анне даме.

— Ну что, отправляемся? — Кьяра воодушевлённо кивнула в сторону выхода.

— Да! — кивнула Анна.

И Франческа, что удивительно, не стала возражать.

Когда утром позвонила донна Эла и попросила зайти, Кьяра понеслась со всех ног. Донна Эла попусту звать не станет.

Когда оказалось, что нужно ей помочь — Кьяра даже обрадовалась. Крутая же возможность!

А когда оказалось, что нужно пасти племянницу — огорчилась. Донна Эла не сказала, сколько ей лет, вдруг маленькая? А у неё сегодня весь день расписан! Занятий сегодня нет, но ведь нужно переместить Франческу из больницы в комнату и чтобы не сбежала, и потом ещё за ней присмотреть!

Оказалось, что племянница совсем не маленькая, и вообще нормальная и вменяемая. Правда, тринадцать лет ей дать невозможно — выглядит она как немного уменьшенная копия донны Элы, одеть в офисный костюм — и вообще не отличить. И говорит так, будто уже студентка. И помогла по делу.

Но когда они собрались гулять, то оказалось — маленькая, ещё какая.

Сначала её привёл в буйный восторг Октавио — его монсеньор выделил им для сопровождения, а они не возражали. Он предложил поехать, но Анна настояла на том, чтобы гулять пешком. Они как-то быстро признакомились, сначала чинно спрашивали друг у друга какие-то общие вещи, а потом стали выяснять, кто быстрее бегает и кто дальше прыгает. Прямо на улице. И выяснили — что в прыжках лучше Октавио, но бегает быстрее Анна. Кьяре было весело, а Франческа, кажется, не знала, куда от них таких деваться.

Потом он доставал ей апельсин с дерева — оказался кислым, а потом они шли мимо цветочной лавки, и он скомандовал всем туда идти. И сообщил, что это монсеньор велел привести их туда, где продают цветы, и выбрать по цветку какой понравится.

Анна радостно выбрала здоровущую красную розу, Франческа долго фыркала, что ей не нужно, но Октавио только усмехнулся и сказал — это пусть она монсеньору объясняет, что не нужно, номер он прямо сейчас может сказать. Анна тут же влезла и сказала, что можно, да, цветы от монсеньора классные и не кусаются, она проверяла.

Тут уже все заинтересовались — откуда прелестное дитя это знает. Оказалось — из первых рук, то есть монсеньору случалось, по её словам, присылать ей цветы. На день рождения. Наверное, это потому, что она немного помогала с дочкой монсеньора, когда та лежала в больнице.

Ну, Франческе это всё без разницы, хотя и она поглядывала на Анну, прямо скажем, с интересом. А они с Октавио просто чуть сквозь землю не провалились оба — такая история, и они ни сном, ни духом! Но Анна только рассказала, что у неё бывает практика в той больнице, где работает её кузина Доменика, и она там обычно как раз занимается с детьми. Ну вот ей и пришлось заниматься в том числе и с Джиневрой Марни, ничего особенного. А на заинтересованный вопрос Октавио — и как тебе дочка монсеньора? Анна всего лишь сделала большие глаза и ответила — мол, встретишь, не перепутаешь.

В итоге Франческа выбрала диковинную лиловую лилию, а сама Кьяра — горшочек с белой фиалкой. Может быть, эта фиалка приживётся у неё на окне? За компанию с теми, что притащили из больницы, Франческа же явно не способна за ними ухаживать!

После цветочной лавки они прошлись мимо витрин магазинов с одеждой, но заходить и что-то покупать никто не стал. Анна и Октавио снова дурачились, розу свою она приспособила в причёску, да так удачно, что та не вываливалась, какие бы рожи Анна не корчила. Попутно выяснилось, что Октавио тоже иногда захаживает в ту игру, где проводит вечера и ночи Франческа, та даже немного оживилась и начала его выспрашивать о каких-то персонажах и способностях. Как будто раньше он был чужой, а тут вдруг стал своим.