Конь захрапел под ее рукой, словно услышав ее мысли.

Ангел засмеялась.

— Ранкон, твой хозяин — жутко упрямый человек.

— Он знает.

Она резко обернулась — в дверях стоял Дэн. Она ответила ему гримасой.

— А он знает, как далеко ты зашел в своей низости?

— Ни разу не слышал, чтобы он говорил о моей низости.

— Может, он ею уже наелся?

— Сильно сказано.

Ангел усмехнулась.

— Кстати, слово «упрямый» — это все, что ты услышал из моего разговора с Ранконом?

— Да.

— Хорошо.

Она не кривила душой, она не помнила, когда прежде говорила вслух столь откровенно.

Оттолкнувшись от дверного косяка, Дэн подошел к Ранкону и потрепал его по морде.

— Что, парень, о чем она с тобой сплетничает?

— Ничего он тебе не скажет.

Дэн изобразил на лице насмешливое разочарование и погрозил коню пальцем.

— Попадаешь под женские чары! Сколько раз я с тобой проводил беседы!

— Надо полагать, маловато. Я довольно легко убедила его сохранить мои тайны.

— И как же именно?

Она тряхнула головой, но улыбка уже играла у нее на губах.

— Хватило трех морковок и одного поцелуя.

— А я могу присоединиться к договору?

Что-то растаяло у нее внутри.

— Только если пообещаешь не проболтаться.

— Согласен.

Она очень старалась, но слова отказывались сходить с губ. Вместо того чтобы сказать: «Я влюбляюсь в тебя», она лишь произнесла невыразительным голосом:

— Мне понравилась музыка.

Дэн опять погладил Ранкона. Из плеера лилась любовная песня, напоенная мужественной и резко выраженной чувственностью.

— Танцуешь? — спросил Дэн.

Ее пальцы крепче стиснули щетку.

— Ранкон или я?

Он вскинул голову так, что у нее замерло сердце.

— Ты, Ангел.

— Ты хочешь сказать — с партнерами?

— Именно это я и хочу сказать.

Он вынул щетку из ее руки и бросил в ящик с инструментами, после чего его рука змеей обвила талию Ангела. Она же робко накрыла его ладонь своей, а другую руку опустила ему на плечо.

Дэн медленно повел ее в такт музыке. Бесподобный танцор. Он прижал ее к себе уверенным движением, притягивая все ближе — по мере того, как певец наполнял чувством мелодию. Она соприкоснулось с ним, ее груди, затвердевшие, ноющие, притронулись к его торсу, и в его глазах зажегся голод, который ей так хотелось утолить.

И вдруг перед ней встал образ другой танцующей пары. Она испытала смертельное желание получить то, что было у них, ощутить то, что было ведомо тем двоим.

Она отогнала образ прочь и улыбнулась Дэну.

— Думаю, что танцую. Его улыбка была жесткой.

— Ангел… — Что?

— Завтра с утра я еду в город.

Ее пронзило чувство заброшенности.

— Зачем?

— Чтобы навести кое-какие справки, установить принадлежность номерных знаков и поболтать с одним знакомым из ФБР.

Внезапное обрушившееся на нее одиночество в одно мгновение привело ее в отчаяние.

— И ты отправишься один?

— Я быстро обернусь.

Она кивнула. Замерла, отстранилась.

— Ангел, здесь безопаснее, — решительно пояснил Дэн.

— Для меня или для тебя?

— Только не начинай снова…

— Все началось. И продолжается уже несколько дней.

Его лицо окаменело.

— Тут ты попала в точку.

Она выпрямилась, указывая на него пальцем:

— Я права. Знаешь, что я тебе еще скажу? Ты не доверяешь себе в том, что касается меня.

— И это точно, — с горечью бросил он.

Долгую минуту они смотрели друг на друга. Кипящая кровь бушевала в жилах обоих. Что ей теперь сказать? Как она станет сражаться за него, если он готов потерпеть поражение?

Она вдруг почувствовала себя бесконечно усталой — прошлой ночью отдохнуть не удалось.

— Пойду приму душ и лягу, — спокойно проговорила она и, не глядя больше в его сторону, повернулась на каблуках и вышла из конюшни.

— Рост — примерно пять футов шесть дюймов, вес — около ста двадцати фунтов. Длинные светло-русые волосы с рыжими и светлыми прядями. Ах да, фиалковые глаза.

Дэн прислонился к стенке телефонной будки и услышал в трубке смешок Джека Боннера, своего приятеля, служившего в ФБР.

— Вот как? Фиалковые глаза?

— Точно так.

— Значит, говоришь, светло-русые волосы с рыжими и светлыми прядями?

— Ты это повторяешь ради собственного удовольствия или чтобы поиздеваться надо мной?

Дэн сделал такое движение, как будто хотел забраться в телефонную трубку и дотянуться до своего друга.

Джек хихикнул.

— Поиздеваться и развлечься.

Эти два человека знали друг друга больше десяти лет, они даже вместе учились в полицейской академии. Другие стражи порядка называли их «бродягами» за приверженность к нестандартным методам преследования, и эта общность взглядов и привычек крепко их связала.

Однако служба в федеральной полиции не удовлетворяла обоих. Выдержав несколько лет, Джек перебежал в ФБР, а Дэн подался в ведомство шерифа.

И все-таки, к удивлению многих знакомых, их дружба не оборвалась. Да, им случалось ругаться, доставлять друг другу неприятные минуты, но, когда происходило что-то серьезное, не было такой услуги, в которой они отказали бы друг другу. Когда преступник отстрелил Джеку изрядный кусок ноги, Дэн был рядом — он поднял Джека с койки и помог вернуться к работе. А когда погибла Дженис, Джек вытащил Дэна в нормальную жизнь после месяца кромешного ада.

— Еще у нее акцент, — сообщил другу Дэн, наблюдая, как город пробуждается и вступает в новый день. — Ты там записываешь, что ли?

Джек насмешливо фыркнул.

— Мейсон, как по-твоему, с кем ты имеешь дело?

Дэн услышал глухой шорох разрываемой бумаги. И невольно улыбнулся.

— Я сказал, у нее акцент.

— Какой именно? Южный? Британский? Бруклинский?

— Может, британский. Или шотландский. Или ирландский. Не могу сказать наверняка.

— И ты считаешь, она из богачей?