— Лейтон — молодой мужчина, а у молодых мужчин имеются свои слабости. Только очень глупые женщины пытаются сломить дух мужчины. Когда придет время, Лейтон женится и начнет вести себя как подобает, — сказала леди Регина, будто женитьба хоть когда-нибудь заставляла мужчину исправиться. Но голос ее звучал устало; непристойное поведение Лейтона в последние два года пошатнуло даже ее терпение по отношению к любимому ребенку. — Ты в очередной раз совершенно неправильно поняла меня, Ирен. Неужели ты настолько слепа, что не видишь, какие возможности могли бы открыться перед нами, если бы мы, две женщины, путешествовали сами по себе? Все джентльмены на борту предлагали бы нам свое покровительство.

Смысл в том, что женщины не в состоянии путешествовать самостоятельно и, если это случается, мужчины обычно предлагают свое «покровительство». Предполагается, что они возьмут на себя все светские представления, будут сопровождать дам на каждую трапезу и все такое. Обычай довольно приятный, но, как я заметила, имеет отношение только к дамам благородного происхождения. Бедную девушку или служанку вроде меня можно отправить одну с любым, самым сложным, поручением, и ни один из этих мужчин и не подумает «покровительствовать» мне, не поможет донести тяжелую шкатулку и не защитит от нетрезвых матросов.

— Говард Марлоу наверняка бы предложил. — Леди Регина внимательно наблюдала за тем, как я держу юбку от бледно-желтого платья, а Ирен ступает в нее. — И тогда ты бы проводила каждую трапезу рядом с его сыном.

При упоминании об Алеке мои пальцы задрожали, я с трудом застегивала пуговки на спинке платья и старалась, чтобы мое лицо оставалось бесстрастным.

«Держись от него подальше, Ирен. Потому что он опасен во всех смыслах, в каких только может быть опасен мужчина. Потому что он монстр. Потому что он погубит тебя и твою семью, всех нас, приблизив к Братству».

Тоненький голосок у меня в сознании добавил: «Потому что ты его совсем не знаешь, а я знаю. Я его понимаю. Я хочу…»

Нет. Даже мысленно я не осмелилась закончить эту фразу.

— Алекандр Марлоу не проявил ко мне никакого особого внимания, мама. — Ирен внезапно ужасно заинтересовалась своей юбкой и начала разглаживать ее ладонями. Отличный способ избежать взгляда матери. — Он, безусловно, очень подходящий молодой человек, но я не понимаю, почему он лучше, чем любой другой…

— Неужели ты не понимаешь, что необходимо торопиться, Ирен? В самом деле, даже после всего, что случилось?

У леди Регины сделалось очень странное лицо. Будь на ее месте кто-то менее грозный, я бы сказала, что она выглядит… печальной.

Ирен опустила голову и покачнулась. Я поддержала ее под локоть, но не подала виду, что слышу их разговор, и продолжала одевать Ирен.

Хозяева иногда считают своих слуг глухими, немыми, слепыми и тупыми, — во всяком случае, так можно подумать, если судить по тому, что говорят в нашем присутствии лорды и леди. Сказав Алеку, что никто не знает о секретах хозяев больше, чем слуги, я говорила чистую правду. Может быть, таким образом леди Регина намекала на стесненные обстоятельства семейства Лайл и на необходимость Лейтону и Ирен как можно быстрее вступить в брак. Но голос ее звучал так странно, а Ирен выглядела такой потрясенной…

— Ты должна выйти замуж, — сказала леди Регина, когда я завязывала на тонкой талии Ирен широкий кружевной кушак, пытаясь подчеркнуть ее выгодные стороны. — И выйти замуж как можно скорее. Если ты не ухватишься за в высшей степени подходящего молодого человека, предложенного тебе судьбой, то за кого тогда? — Ее глаза сверкнули, в комнате повеяло опасностью — что-то, чего я толком не поняла. — Кто достаточно хорош для тебя, Ирен?

— Я буду стараться, — пообещала Ирен. В ее голосе дрожали слезы, — Обещаю.

Я опустилась на колени, чтобы застегнуть туфли Ирен, а леди Регина продолжила совершенно безмятежным тоном, словно находилась с утра в чудесном настроении:

— Алек Марлоу вполне подойдет. «Сталь Марлоу» — это состояние, которое может посоперничать с любым, принадлежащим высшей английской знати. Да, они американцы, но невозможно получить все сразу.

— Что еще вы о нем знаете, мама?

Да уж не так много, как я. Интересно, как бы отреагировала леди Регина, если бы знала, за кого — нет, за что — она хочет выдать замуж дочь?

— Не очень много. Естественно, об отце известно больше. Тесс, волосы причесаны неудачно, переделай. Дай-ка вспомнить. Алекандр Марлоу. Учился в одном из лучших университетов Америки до тех пор, пока семья не переехала в Париж. Очевидно, дальше учился в Сорбонне. Не так давно шла речь о каком-то скандале…

Я затаила дыхание.

— …что-то связанное с французской актрисулькой Габриэль Дюмон. Все кончилось плохо. — Леди Регина пожала плечами. — Как я уже говорила, у молодых мужчин имеются свои слабости. Наверняка теперь он возвращается домой, чтобы войти в бизнес отца и наконец-то завести свою семью.

Я вспомнила, как Алек выглядел сегодня утром: безрадостное лицо, профиль, очерченный светом зари. Он хочет освободить отца. Хочет построить хижину на незаселенных землях, где никому не сможет навредить. Он никак не похож на мечту, которую преследует леди Регина.

Зато леди Регина знает о нем что-то, чего не знаю я. Снова делая прическу Ирен, я гадала, кто такая эта Габриэль Дюмон. Французская актриса. Звучит эффектно. Не думаю, что Алеку легко даются отношения с женщинами, ведь он каждую ночь вынужден превращаться в волка. И все же любой молодой человек, такой красивый и богатый, невольно привлекает внимание женщин.

В точности как привлек мое.

«Не будь дурой, — велела я себе. — Алек монстр, и, как бы сильно он ни хотел измениться, ему это никогда не удастся. Его преследует убийца. Ты не хочешь стать частью его жизни».

Но все причины, по которым я не должна была хотеть Алека Марлоу, казались мне и вполовину не такими реальными, как мучительное понимание того, что это он никогда не захочет девушку-служанку вроде меня.

Я отошла от Ирен, чтобы леди Регина смогла еще раз оценить мою работу. Она недовольно фыркнула, но придираться не стала.

— Пойду проверю, как там Лейтон… то есть я хочу сказать, готов ли Лейтон позавтракать с нами. Заканчивайте тут сами.

Когда леди Регина ушла, в комнате повисла ужасающая тишина. Ирен выглядела совершенно несчастной, и это на время отвлекло меня от собственных тревог. Неужели мать не могла хоть раз в жизни сказать ей ласковое слово? Я попыталась пошутить ради нее и ради самой себя. Время от времени Ирен нуждалась в такой поддержке.

— Ее милость уже практически выбрала для вас свадебный букет, мисс, правда?

Глаза Ирен наполнились слезами.

— О нет, мисс Ирен! Не надо. У вас все хорошо. — Я быстро сунула ей носовой платок и потрепала по руке. — Не надо плакать.

Она обмахнула лицо, несколько раз глубоко вздохнула.

— У меня все хорошо, — повторила она. — Давай найдем какое-нибудь красивое украшение. Что-нибудь по-настоящему чудесное, чтобы мама не смогла сказать, что я не стараюсь.