—Граф Елецкий Александр Петрович,— сказал я, показав медальон ипринялся надевать рубашку— было прохладно даже для конца апреля.

—Авы, сударыня, кем будете,— цепкий взгляд корнета остановился наСиницыной.

Повисла неловкая, короткая ксчастью пауза. Иясказал, недавая Айлин заговорить первой:

—Она моя жена, Айлин,— обнял ееи, памятуя отом, что покодексу чести дворянин недолжен лгать, добавил едва слышным шепотом:— Скоро ейстанет.

Теперь пауза стала долгой. Айлин, подняв голову, изумленно смотрела наменя. Сухров усмехнулся, кривя красные открови губы. Ковалевская прикрыла рот ладошкой иотвернулась.

—Вам, ваше сиятельство, точно ненужна никакая помощь? Может, желаете что-то заявить?— обратился полицейский корнет кграфу Сухрову.

—Нет,— холодно отозвался онинаправился кперевернутым ящикам.

Как-то так вышло, что Лужин выпал извнимания полицейских— аего семья невходила вчисло дворянских родов. Парню немного повело. Стражи порядка направились клетающей машине, никого инеприхватив ссобой.

Полицейские отошли достаточно далеко, иКовалевская больше несдерживала смех:

—Боги! Что происходит⁈ Надо же, она— жена графа Елецкого! Завтра весь класс будет валяться отхохота!

—Спасибо тебе, Саш,— Айлин обняла меня ипоцеловала вгубы иосторожно, пальчиком коснулась щеки:— Утебя снова синяк. Наверное, очень большой будет. Ивот еще две ссадины.

—Оль, ачто здесь такого смешного?— накинув сюртук, ятоже потрогал щеку, поморщившись отболи.— Разве так нестоило немного соврать, чтобы спасти мою лучшую подругу отнеприятного путешествия вучасток? Может быть ядействительно женюсь наАйлин.

—Итогда, очень даже может быть, опустишь свой род сграфского довиконтов или вовсе баронов,— перестав смеяться сказала она.— Тыдолжен думать нетолько осебе, нохотя быеще освоей маме ибудущем благополучии рода.

—Саш, давай, япобегу уже— надо попасть кобеду котцу наслужбу,— Рамил напрощание, хлопнул меня поплечу и, отходя, признал:— Недумал, что тытакой! Слава Перуну, красиво тыего уделал! Теперь Елецкий— гора школы!

—Ну, ну, давай только поскромнее сопределениями,— рассмеялся я.

АРамил, приближаясь кпролому взаборе, громко крикнул:

—Елецкий— гора школы! Слава графу Елецкому!

Смелый поступок сего стороны. Очень смелый. Граф Сухров ите, что стояли возле него, ажвздрогнули иповернулись кРамилу, который пролез впролом иисчез потусторону забора.

—Слава графу Елецкому!— повторила княгиня. Рассмеявшись, ткнула меня пальцем вбок:— Какой жетыинтересный стал, Сашенька,— потом добавила, когда яподнял сумки сучебниками:— Возле школы меня ждет эрмик,— Могу вас подвезти, впределах Елисеевского района, молодожены как-никак,— последние слова она произнесла сявной насмешкой.

Эрмиками мыназывали эрмимобили— колесные машины, использующие вкачестве источника энергии эрминговые потоки, посути устройства наполовину механические, наполовину магические.

Прежде чем ответить, язаметил, как госпожа Синицына покачала головой. Она явно нехотела ехать сКовалевской.

—Нет, Оль, спасибо, мыпрогуляемся немного пешком. Следующий раз буду рад такому предложению,— ответил я.

Выбравшись спустыря, мывозвращались кшколе. Сухров сосвоими шестерками шли позади нас шагах вдвухстах, ичувствовалось неприятное напряжение.

—Саш, яхочу сказать кое-что важное…— Айлин, искоса глянула накнягиню изамедлила шаг.

—Нутак, говори,— отозвался я, доставая изкармана пачку сигарет.

—Может ямешаю? Могу отойти,— Ковалевская поправила разорванное платье, постоянно съезжавшее сплеча.

—Нет, яхочу сказать это при вас, ваше сиятельство,— отозвалась Синицына вэтот раз зачем-то подчеркнув дворянское происхождение Ольги, хотя обычно вклассе мыобщались на«ты», неделая акцента начей-либо титул.— Саш, японимаю, что никогда нестану твоей женой. Твоя мама этого низачто недопустит, исама янезахочу создавать тебе такие проблемы. Нояхочу, чтобы тыстал моим первым мужчиной. Хочу, чтобы именно ты… Сегодня…— она остановилась, держа меня заруку иглядя вглаза.

—Нувыдаете! Айлин, тычто сейчас такое говоришь? Зачем это потребовалось именно при мне⁈— возмутилась Ковалевская.— Хорошо, что тыпонимаешь, что неможешь быть Саше парой, ноненужно выставлять ваши отношения напоказ перед всеми.

—Прости, янехотела тебя обидеть,— ответила Синицына.

—Датыменя необидела. Мне-то что? Молодожены, черт вас!— княгиня явно проняли слова Айлин.

Аястоял, наблюдая стревогой заприближением хромающего Сухрова иего приятелей, инезнал, что ответить Айлин, даиКовалевской. Какие слова произнести вэтой неловкой ситуации?

—Вобщем, вытут сам, без меня,— решила Ольга. Задержав намне взгляд синих, рассерженных глаз, напомнила:— Стебя, Елецкий, платье. Янешучу. Будешь выбирать его только вмоем присутствии. Можно вэто воскресенье. Как надумаешь— скинь сообщение намой терминал. Иначе ярассержусь.

Вот это поворот. Два поворота спереворотом. Ядаже забыл прикурить.

МысАйлин стояли вмолчании. Ятосмотрел вслед Ольге, быстро уходившей всторону школы, тонагоспожу Синицыну, идумал: действительно, зачем она так при Ковалевской? Айлин насамом деле желает того, что произнесла? Или хотела показать княгине, что унас сней теперь гораздо более чем просто дружба? Эх, странные женские штучки— вних всегда эмоций гораздо больше, чем логики. АКовалевская, она… Она насамом деле приревновала? При еевысокомерии поотношению комне, никогда прежде ядаже недумал овстрече сней ввыходной, атут сама напрашивается. Конечно, платье— это лишь повод. Ничто немешало ейзаказать новое влетающем магазине— уже быдоставили прямо кееножкам.

—Она, видите ли, нешутит…— вдруг сказала Айлин, глядя вслед княгине.— Ятоже нешучу, Саш.

Жутко хромающий граф Сухров ився его шайка подошли кнам совсем близко, ия, взяв Айрин под руку, поспешил всторону школы.

—Саш, почему тымолчишь? Тебе безразлично, что ясказала?— продолжила Синицына, быстро перебирая ножками рядом сомной.

—Конечно женет. Меня это очень тронуло. Просто незнал, что ответить. Если тывсе это сказала именно для Ольги, тозря так,— янаконец прикурил, неловко придерживая сигарету правой рукой. Ладонь распухла иощутимо ныла— расплата заудар Сухрову вчелюсть. Пара зубов унего, наверное, вылетела— сплевывал оннетолько кровь.

—Для нее тоже. Нопрежде всего для тебя. Скажи правду, тыхочешь сделать это сомной? Правду, Саш, янеобижусь,— настояла она.

—Хочу. Только если тысама этого хочешь и, если вэтом незамешано желание кому-то что-то доказать,— находу якрепко затянулся, едва незакашлявшись.

—Яочень хочу, чтобы ты, именно тыстал моим первым мужчиной,— внятно произнесла госпожа Синицына.— Уменя сегодня довечера никого дома небудет. Пойдем комне?

—Айлин…— яотвел заспину руку ссигаретой, другой обнял ее. Маленькая, наивная девочка… Сейчас ядолжен был дать ответ.