Нельзя просто отправить «Как дела, привет» и ждать, куда дальше зайдёт разговор. К тому же он меня почти не знает. Будет писать о себе?

У порога меня встретила мама. Я сразу поняла, что она плакала: покрасневшая кожа вокруг глаз, без очков. Внутри все собралось в один ком страха. Надо было все-таки предупредить ее.

— Где. Ты. Шляешься? Я звонила Елене Сергеевне, тренировка давно закончилась. Ты посмотри, какая темень, я думала, с тобой что-то случилось, уже хотела звонить в полицию. Слава богу, Рита полчаса назад сказала, что ты с кем-то гуляешь.

Блин, Рита, Елена Сергеевна, кому ещё она успела позвонить.

— Я думала, ты со мной не разговариваешь.

Если орут, остаётся только обороняться, а ведь полчаса назад, увидев пропущенные, я собиралась, придя домой извиниться.

— Глаза б мои тебя не видели. Ты почему так себя ведёшь?

— А как еще мне себя вести, если ты делаешь вид, что меня не существует?

Я пошла в комнату, мама последовала за мной.

— Ладно, Полина, прости, я люблю тебя и желаю тебе только добра.

Вот так всегда, я слышу «я люблю тебя» только после таких поступков, от которых совсем не веет любовью. Если бы любовь была не только на словах, но и в действиях, не приходилось бы каждый раз закрываться щитом из слов, не приходилось бы вообще напоминать о своей любви, было бы все понятно из поступков.

Но все-таки эти слова подействовали на меня магически. Я расслабилась, вспомнила сегодняшний вечер и тоже попросила прощения. Так мы с мамой снова достигли хрупкого мира.

— Что это за парень, он намного старше тебя, откуда взялся?

— Тебя только возраст интересует? Нет, ненамного. Он из Москвы. Его зовут Глеб.

Я вообще забыла, что Глеб старше, эта разница не ощущалась. Странно, я вот сейчас смотрю на девятиклассников и мне кажется, я намного старше. Ощущает ли такое Глеб рядом со мной?

— А что бабушка, как себя чувствует?

— Не очень, не стала ее расстраивать. Сказала, что ты у Риты задерживаешься. Да она как будто и не заметила, целый день в каких-то бумагах своих возится.

Наверное, бабуля опять что-то записывает в дневник. Когда уже она даст мне его почитать? Надо не забыть спросить у неё об этом завтра.

Глава 9

Восторженная Рита встретила меня вопросом:

— Ну как? Вы поцеловались?

— Перестань, — мне было жутко как неудобно, не хотелось, чтобы услышал кто-то из учителей или одноклассников, если это услышит, например, Ваня, то обязательно всем разболтает. Помню, когда я болела в начальной школе простудой, он всем рассказал, что у меня рак, заботливые одноклассники пришли ко мне домой всей толпой. Не хочу повторения.

— Да ладно, нас никто не слышит. Я специально пораньше в школу пришла, чтобы обсудить тут все с тобой спокойно.

Я огляделась по сторонам, в школе, и правда, было малолюдно.

— Ну, тут особо нечего обсуждать. Погуляли хорошо, он мне про Москву рассказывал, обещал писать настоящие письма.

— Это рукой, что ли?

— Да, рукой.

— Во даёт. И сколько оно будет из Москвы идти, месяц? Лучше бы встречаться предложил.

— Мы два дня знакомы, и он уезжает сегодня, — ответила я, хотя я и сама думала, что Глеб может такое предложить. Возможно, если бы я не вела себя вчера как испуганный воробушек, он бы…Так, стоп, дело не в этом.

— Я пока не уверена, хочу ли этого.

Рита уставилась на меня, как будто все уже давно решено.

— Он тебе не нравится? Как он может не нравиться?

— В том-то и дело. Глеб хороший. Какой-то слишком хороший, конечно, не может не нравиться, но та ли эта симпатия? Ну вот Кирилл нравится, даже если…

— Не говори мне больше о Кирилле, — Рита выставила ладонь вперед, как будто я на неё замахнулась.

Тут в коридоре появилась Кира. Имя «Кирилл» ее притягивает что ли? всегда тут как тут.

Выглядела она немного грустной. Возможно, это потому, что я видела вчерашний эпизод из ее жизни, не лучший эпизод. Сегодня она снова при параде: накрашенная, в короткой юбке, на каблуках. Я даже немного завидую. Мой максимум — попудрить лицо и помазать губы гигиенической помадой.

После школы Кира догнала меня и спросила:

— Можно с тобой поговорить?

— Да, конечно.

Кира огляделась по сторонам. Вокруг никого не было, она продолжила:

— Могу я попросить тебя не рассказывать никому о вчерашнем?

— Да, конечно, я не расскажу.

Мы вместе пошли домой, сначала шли молча, потом она спросила о Глебе, я просто сказала, что это мой знакомый из Москвы. Рядом с Кирой как-то неуютно, как будто я заяц, которого загнали в тупик. А потом она заговорила о Кирилле.

— Прости, я наврала тогда насчёт того, что встречалась с Кириллом.

Я удивилась, она решила поговорить со мной по душам?

— Почему?

— Ну, он мне долго нравился, а он такой напыщенный, делал вид, что не замечает, так и не пробила эту скалу, — говорила Кира, и я в каждом слове узнавала себя.

— А что ты делала?

— Ну, ставила лайки под фотками, комментарии писала. В школе подходила домашку списывать, намекала, намекала, один раз прямо погулять звала. На самом деле, я о тебе давно знаю. Ну по фоткам у его мамы на странице видела, что вы семьями дружите.

— Понятно, — ответила я, потому что не знала, что ещё можно сказать.

Слышать такое от Киры, у которой толпы ухажеров, было почему-то приятно. Ну, Кирилл не мой, но по крайней мере и не ее. И не я одна проиграла в этой игре.

— Знаешь, мне кажется, у тебя есть шанс, — почти шепотом сказала Кира.

— Почему ты так думаешь?

— Он говорил, что у него есть кто-то на примете, если он соберётся встречаться с девушками, я думаю, он говорил о тебе. Больше не о ком, рядом с ним больше никого нет.

Сердце забилось от счастья, как я ни пыталась его успокоить и усмирить. Чему тут радоваться? Что игра продолжается? А если я не хочу больше играть?

Я попыталась ответить как можно спокойней, хотя голос все равно дрожал:

—