Расплатившись по московским ценам смешной суммой – в Москве обычно платят столько же, но в долларах, Виктор Егорович выходит из машины. Пройти два квартала потребовала привычка. Следует отследить возможные неприятные моменты, способные возникнуть из ситуации. Гарантии того, что те четверо работали без сообщников, нет. И никакая способность к «включению» (естественно, частичному) не может защитить от удара ножом, нанесенного сзади, да при некоторых обстоятельствах и спереди тоже – «включиться» еще надо успеть, а делать это полностью на улице города вообще невозможно – опасно для прохожих и чревато последствиями для самого Виктора Егоровича. О выстреле со стороны и говорить не приходится. Это Виктор Егорович, как профессионал, знает отлично. Даже отпетые боевики-спецназовцы, у которых чувство самосохранения многократно умножено интуицией, и те знают, что если тебя хотят убить, то убьют обязательно.

А Алданов боевиком никогда не был. Он и в спецназ попал переводом из линейной мотопехотной части на должность автомеханика и совершенно случайно, сразу после прибытия к новому месту службы оказался в поле зрения полковника Васильева, которому было необходимо срочно отремонтировать машину. Прямо перед этим Виктор Егорович шестнадцать часов без перерыва принимал дела у своего предшественника и вынудил того, с нервотрепкой и при взаимном недопонимании, подписать акт с серьезными замечаниями. Устал смертельно, а тут его попытались загрузить новой срочной работой. Он постарался отговориться, но этот полковник медицинской службы просто посмотрел в глаза, потом положил на голову руку и провел большим пальцем по лбу, как собаке.

– Это необходимо сделать к утру...

И Алданов, вызвав в помощь двух солдат-автослесарей, занялся работой, не понимая даже, почему он согласился, хотя имел полное право отказаться. Только потом, когда уже вник в эту систему, когда познакомился ближе с самим Васильевым, понял, что впервые столкнулся с мощным внушением. При этом его внушаемость произвела на полковника впечатление, и уже на следующий день командир бригады написал новый приказ – об откомандировании старшего лейтенанта Алданова в распоряжение реабилитационного центра.

Сам Виктор Егорович тогда подумал было, что причиной его нового, такого непонятного перевода послужил приемо-сдаточный акт, который принесли на подпись заместителю командира по материальной части. Слишком много привередливости показал новый механик – так, должно быть, решили. И по-своему доложили командиру. А тот решил дело с маху...

Но, как оказалось, не спросив его самого, Алданова отправили работать «подопытным кроликом» в психологическую лабораторию, и сделано это было по просьбе полковника медицинской службы профессора Васильева. Того самого полковника, чью машину Виктор Егорович ремонтировал всю ночь и сделал-таки к утру.

С этого все и началось...

* * *

На ближайшем к дому углу Виктор Егорович надолго задерживается возле газетного киоска. Стандартная ситуация, не однажды проверенная и отработанная на практике, – нынешние киоски представляют собой лучший способ определить «хвост» благодаря высокой зеркальности стекла, за которым выставлено множество журналов и газет. И это множество красивых журналов и разнообразных газет делает человека, витрину рассматривающего, совсем неприметным, обычным зевакой, тем более если человек находится в немолодых годах и спешить ему некуда. Раньше это удобство было привилегией западных стран, сейчас, слава богу, можно и у себя тем же методом пользоваться. Именно для зевак газетные киоски и предназначены, потому что купить в них что-то для привычного пенсионерского чтения проблематично...

Алданов не обнаруживает «хвоста», хотя ему не нравится черноволосая, восточной внешности женщина, стоящая на автобусной остановке. Глядя в стекло, он просчитывает овал лица, антропологические особенности среза лба и приходит к выводу, что эта женщина с Северного или с Восточного Кавказа, но никак не из Средней Азии. Наука эта, давно уже не используемая Алдановым, засела в голову настолько прочно, что просчет срабатывает автоматически. А когда-то мучился, помнится, трижды пересдавая зачет по сравнительной антропологии. Бывшему автомеханику это давалось трудно – технарь всегда остается технарем...

Женщина несколько раз смотрит в спину Виктору Егоровичу. Причем смотрит не так, как смотрят простые зеваки. Взгляд задерживается на стариковской спине чуть дольше, чем это необходимо, и он спиной чувствует этот взгляд. Может, конечно, случайность, вызванная настороженностью... Как человек умный, Алданов хорошо представляет себе, до какого психоза, даже до паранойи может довести излишняя настороженность. Подозрительность пробуждает в организме цепную реакцию. Последствием этой реакции может стать любая из существующих «маний»... И сейчас он вполне допускает, что просто взгляд у женщины такой, как говорят, «сглазливый», с дурной энергетикой. Оттого и беспокойство. А может, и другое... Может... Следовательно, оставлять без внимания такой факт нельзя, хотя опасно на нем и зацикливаться.

Надо снова считать. Это просто.

Время... Позволяет ли время, прошедшее после расправы над бандитами в пригородном домике, вычислить, кто эту расправу произвел, и взять под контроль человека, совершившего сам акт? Поскольку машина, подвозившая Алданова, тряслась и грозилась развалиться на ходу, скорость женщина-водитель держала соответствующую. На хорошей дороге за городом не обгоняли их только пешеходы и слабосильные велосипедисты-мальчишки. А в городе вообще обгон проблематичен. Движение по улице напоминает медленный, в начальной стадии, ледоход на реке. Та же бессистемность, ограниченная руслом-улицей. Следовательно, кто-то мог приехать в загородный дом сразу после «прощания», произведенного гостем. Приехать на приличной машине. Этот кто-то мог знать, кого должны привезти погибшие. Сделал вывод, сел в машину и погнал в Москву. Более того... Этот «кто-то» по дороге позвонил кому следует, кто располагает необходимым для проведения ответной акции. И механизм ситуации заработал...

Возможен такой вариант?

Вполне возможен. И женщина на остановке – вариант наилучший. Контролирует подход с одной стороны. Кто-то, может быть, тоже женщина, контролирует другой подход. Женщину заподозришь в последнюю очередь...

* * *

Стоп-стоп-стоп... Но чтобы дожидаться его, чтобы пустить по следу соглядатаев, они должны иметь его фотографию!

А кто сказал, что у них нет такой мелочи, как фотография? Не видел, как снимали? Ну и что! Такие сомнения можно отослать в середину минувшего века. При современной технике с многократным увеличением съемку можно проводить с такого расстояния, что самый опытный разведчик не заметит этого. Здесь Алданов даже гордость свою не ломает, соглашаясь с собственной технологической беспомощностью. От фотографирования, как и от выстрела, невозможно защититься, если хотя бы иногда выходишь, чтобы глотнуть толику изгаженного городского воздуха.

Нет... Маловероятно... Если парни в самом деле обыкновенные бандиты, промышляющие квартирами одиноких стариков и старух, то они никак не ожидали встретить такой отпор. Они вообще не ожидали осложнений.