– Есть объекты... Трое сидят над дорогой... Устроились в кустах жимолости. Третий сектор. Два сантиметра от правого нижнего угла на четырнадцать часов[16]. Посмотри...

– Сейчас, подожди, карту переверну... Куда я фонарик сунул... Ох, запихали меня в эту дыру... Не развернуться... Есть... Два сантиметра... Понял... В карты режутся?

– Такое впечатление, что кого-то ждут... Один, похоже, командир... Не знаю только, какого уровня... Может быть и командиром джамаата[17], может и командиром всей банды...

– С чего взял?

– Он в черном. Двое других в камуфляжке... Эта пара, в камуфляже, совершала намаз – за кустами сидели, только лысые головы светились, потому я их сразу и не приметил, сейчас они присоединились к командиру. Показали мне его... Он тоже сначала совсем невидимкой был... Черный на черно-зеленом фоне... Как клочок голой земли среди кустов...

– Ну и что – в черном? Это ничего не говорит...

Согрин, не видя происходящего, сомневается, потому что не услышал твердого довода.

– Все, кого мы здесь видели, были только в камуфляжке. В черном – первый. И вообще... Манера общения... Жесты...

– Ты слишком далеко от них... Манера общения – это не разговор, который можно подслушать и сделать вывод.

– Все равно... Носом чую... – продолжает настаивать на своем Кордебалет.

– Ладно... Это более убедительно, чем предыдущее... Попробую тебе поверить... Продолжай наблюдение... «Бандит», что у тебя?

– Финская баня... – ворчит в эфир майор Сохно. – Сухо и жарко... Говори громче, мне из-за пара плохо слышно...

– Веничек принести? Или обойдешься?

– Бронежилет надоел... Он уже перегрелся, как «каменка» в бане... Я, как на грех, на самом солнцепеке устроился... Ни малейшего – мать его! – ветерка...

– Ха!.. Еще и не печет по-настоящему... То ли дело, дорогой мой, будет в середине дня... Тогда и камни станут, как сковорода... – Кордебалет смеется в тон командиру, подзадоривает товарища.

– Устроил, Толя, себе пляжную жизнь... Спускайся, – распоряжается полковник. – Присоединяйся к Шурику. Если есть возможность, берите эту троицу в обработку. Но очень осторожно, чтобы не наследить... Если там в самом деле командир, пусть даже небольшого уровня, никого трогать не надо. Это может разрушить ситуацию до прихода подкрепления. Решайте совместно. Дело на вашей совести... Я контролирую дорогу из села. Если кто-то появится, только оттуда...

– А если кто-то пожалует из соседнего? Здесь до соседнего села всего-то шесть камэ... А дорогу оттуда только с моего места просмотреть можно...

– Это тоже не страшно. Тогда вы проконтролируете. И обогнать сумеете... Я, как червяк, малоподвижен...

Отдельная мобильная группа полковника Согрина, состоящая из самого полковника и двух майоров, встретила на этом склоне хребтового отрога рассвет. Ночь была прохладной, как все ночи высоко в горах, но уже раннее утро принесло безоблачное небо и основательный солнцепек, один из самых сильных за последние дни. Камни склона начали усиленно прогреваться, и к двенадцати часам встала печальная изнуряющая жара.

Сам командир ОМОГ располагается недалеко от дороги – еще ночью, загодя, была вырыта минимально необходимых размеров нора. Забравшись в эту нору, полковник из тесноты и при неудобстве имеет возможность наблюдать дорогу из-под плоской каменной лепешки диаметром в добрых три метра; он совершенно неприметен для взгляда со стороны. Вести бой из такого убежища невозможно: повернуться сложно. Но наблюдать – вполне... Хотя, при необходимости, требуется меньше минуты, чтобы «задним ходом» выбраться из норы и оказаться около камня. Если присядешь, будешь неприметным с дороги, даже если будешь находиться рядом с ней. Единственно, что сразу определил простым взглядом Сохно, – камень, под который командир забрался, может экранировать радиосвязь. Проверили прежде, чем занять пост наблюдения. Экранирует, но не полностью. Разобрать речь можно. Согрин остался на месте.

Майор Афанасьев – Кордебалет – занял позицию во второй норе, выше по склону и дальше от села, на самом повороте дороги, чтобы иметь возможность просматривать и следующий сектор. Он устроился чуть лучше. Там почва позволила выкопать нору попросторнее. С такой позиции «винторезу» Кордебалета удобно даже цель выбирать. А «винторез» тем и хорош, что при своей относительной беззвучности дает возможность успеть выбрать цель не один раз, прежде чем противник сообразит, что попал под обстрел снайпера.

Майор Сохно, главный специалист и, как он сам говорит, «наверняка чемпион мира» по копанию подобных укрытий, забрался выше всех, на каменный арбуз, чтобы контролировать всю ситуацию – ему видна и дорога, и прилегающие тропы до поворота самой дороги. В камне нору не выкопать, там ее можно только выдолбить отбойным молотком, но у Сохно не оказалось с собой компрессора. Впрочем, отбойного молотка тоже...

* * *

Группа вышла в этот район не случайно. Район беспокойный, но проработанный. С местным населением контакт более-менее, если можно так сказать, налажен. Более-менее – потому что налажен он исключительно на уровне тайных сношений. В открытую федералов поддерживать никто не хочет, хотя боевиков готовы поддержать открыто – горцы, от них другого и ожидать трудно. Но и среди горцев есть люди разные: двое незнакомых друг с другом осведомителей доложили о значительной по численному составу банде, скрывающейся в этом, в общем-то, не слишком удаленном от обжитых мест ущелье. Осведомители, как это бывает в подавляющем большинстве случаев, основывались на слухах и конкретики почти не выложили – ни точного места, ни имени командира банды, ни целей пребывания. Данные попытались проверить с помощью аэрокосмической съемки. Обычно такая съемка, если известен конкретный район и известно, какие следы следует искать, дает положительный результат. Но в этот раз карта не показала никаких откровенных следов базового лагеря. По настоянию штаба группировки через неделю была проведена контрольная съемка. Опять то же самое – никаких следов. Это уже конкретный отрицательный результат. Можно было бы и не обследовать район – осведомители могли ошибиться, или кто-то умышленно ввел их в заблуждение, но тут приходит донесение еще двух осведомителей из других сел, которые видели в ущелье посторонних людей, скорее всего боевиков, потому что ни частей Российской армии, ни милицейских постов поблизости не было. Держать в таких местах посты – обрекать бойцов на неминуемую гибель, это федералы хорошо знают.

Сама собой возникла мысль о глубоких пещерах – простая космическая съемка не в состоянии обнаружить лагерь, если он скрыт толщей горной породы. А специальная инфракрасная высокоточная съемка слишком дорога для нынешних времен и уже много лет практически не используется военно-космическими силами. Однако минувшей зимой спецназ ГРУ проводил операцию по ликвидации большой банды полевого командира Азиза, в районе базы которого находились разветвленные пещеры. Эти пещеры тщательнейшим образом обследовала и минировала ОМОГ полковника Согрина вместе с приданными бойцами десантного подразделения. После окончания операции известные выходы из пещер были взорваны и обрушены. В этот раз события начали разворачиваться несколько в стороне, но никакой гарантии отсутствия пещер и в этих местах нет. Поискать стоит, решили в штабе и передали дело на контроль спецназа ГРУ. Проверку начали ограниченными силами самой маленькой по численности ОМОГ. Одновременно с другой стороны, перекрыв три возможных тропы в Грузию, медленно начала сдвигаться к группе Согрина другая ОМОГ – подполковника Разина. Эти две группы многократно работали вместе и считаются в штабе группировки чуть ли не единой боевой единицей – на них, на их сработанность и взаимопонимание всегда полагаются.