Тайлер тоже встал.

— Нет, черт побери, я не могу ждать два дня. — Он специально включил возможную «горячую кнопку», чтобы привлечь внимание Дэя. — О смерти моего пациента следует доложить по инстанциям. Другими словами, будет проведен анализ основной причины. А это значит, что ваша компания очень скоро окажется в свете рампы. Обязательно вмешается ОКАУЗ. Вам ясно?

Глаза Дэя вспыхнули гневом, и Тайлер обрадовался. Может, хоть это заставит программиста действовать.

— Если к завтрашнему дню у меня не будет от вас хоть какого-то ответа, я доложу о предполагаемом вмешательстве хакера. И тогда вам придется доказывать, что это не так.

Дэй еще больше помрачнел.

— Советую вам этого не делать.

— Тогда добудьте информацию, чтобы я мог правильно составить и подать отчет.

Тайлер повернулся и вышел из кабинета Дэя, хлопнув дверью.

9:45, зал заседаний Медицинского центра имени Мейнарда

— Не могли бы вы объяснить поконкретнее, что за причины заставили вас и некоторых других членов вашего комитета прибыть в Сиэтл именно сегодня, доктор Веричелли? — Журналистка бросила взгляд на красный огонек своего диктофона «Сони», означавший, что запись включена.

Серджо Веричелли выпрямился и вздернул подбородок, увенчанный остроконечной бородкой. Он считал, что такая поза соответствует его статусу главы комитета. Он откашлялся и взял ближайший к нему стакан воды. Обе эти хорошо отрепетированные уловки предназначались для того, чтобы выиграть несколько драгоценных секунд на обдумывание ответа. Ответ должен быть взвешенным, без единого прокола. Будучи профессиональным врачом, работающим на полной ставке в Объединенной комиссии по аккредитации учреждений здравоохранения, он стал закаленным ветераном пресс-конференций. Но Веричелли прекрасно сознавал, что сейчас перед ним не обычное сборище репортеров с местной радиостанции какого-нибудь заштатного городишки, чья больница на сотню коек только что прошла аккредитацию. Ничего похожего. Это был его звездный час. Он узнал внештатного корреспондента «Уолл-стрит джорнал», автора постоянной колонки из «Форбс», хорошенькую репортершу Эн-би-си в мини-юбке, к плечу которой как будто прирос оператор с камерой… И это были всего несколько журналистов из собравшихся по ту сторону отполированного до блеска стола заседаний супертяжеловесов СМИ.

Серджо блеснул только что отбеленными зубами в доброжелательной улыбке.

— Мария, — ему очень нравилось называть ее просто по имени, — это слишком широкий вопрос. Не могли бы вы объяснить поконкретнее?

Он прекрасно знал, чего именно она от него добивается, но хотелось немного поиграть с журналисткой, посмотреть, вправду ли она так хороша в своей профессии, как утверждала молва.

— Ну что ж, справедливо. Мы знаем, что ваш комитет в течение ближайших тридцати дней должен принять решение по поводу требований ОКАУЗ к новой электронной системе ведения медицинской документации. И ни для кого не секрет, что ваш комитет очень серьезно рассматривает решение в пользу «Мед-индекса». Есть ли основания полагать, что эта ваша поездка означает какие-то проблемы для «Мед-индекса»?

Улыбка Серджо стала еще шире. Бесподобно.

— Нет, Мария. По правде говоря, совсем наоборот. В ответ на ваш вопрос скажу: мы здесь для того, чтобы проанализировать данные Медицинского центра имени Мейнарда за последние четыре месяца. Я должен признать, что эти данные суть не что иное, как дальнейшая демонстрация общего неуклонного снижения погрешностей в ведении медицинской документации. — Он обожал подчеркивать правильное грамматическое употребление слова «суть», множественного числа от «есть». Ведь многим невежественным людям эта языковая тонкость была неведома. — В частности, эти данные демонстрируют заметное снижение ошибок при назначении лекарств, которого можно добиться только с помощью высококачественной и всеобъемлющей системы ЭМЗ.

Веричелли вновь откашлялся, готовясь углубиться в свою хорошо отрепетированную речь.

— Когда я говорю «ЭМЗ», я имею в виду всего лишь электронное ведение медицинских записей, а не полную систему клинической информации, которую предлагает компания «Мед-индекс». Переход на компьютеризацию медицинских карт, на котором настаивает ОКАУЗ, представляет собой решительную отмену освященного временем традиционного способа заполнения медицинских карт, каким мы его знаем на протяжении последних ста лет. Как вам всем наверняка хорошо известно, в 1999 году Институт медицины закончил исследование, озаглавленное «Человеку свойственно ошибаться: усовершенствование системы здравоохранения». Исследование привлекло внимание к проблеме ошибок в медицинской документации и безопасности пациентов. В отчете говорилось, что от сорока четырех до девяноста восьми тысяч человек ежегодно умирают в больницах в результате предотвратимых субъективных ошибок при ведении записей. Но суть в том, что достигнутый с тех пор прогресс в деле устранения таких ошибок крайне мал. Вдумайтесь в эти цифры. Будь у авиакомпаний подобное количество крушений, кто захотел бы летать? — Серджо окинул зал мудрым взглядом и улыбнулся репортерам: — Взгляните, что произошло с американскими автомобилестроителями, когда они начали работать спустя рукава. Несколько фирм обанкротились. Большая тройка потеряла огромную долю рынка, уступив ее иностранным производителям. Что ж, пора сократить уровень ошибок в наших больницах.

По оценкам Института медицины, ошибки врачей обходятся государству в тридцать семь и шесть десятых миллиарда долларов ежегодно. Примерно семнадцать миллиардов долларов из этой общей суммы связаны с предотвратимыми ошибками. Электронная система ведения медицинских записей призвана устранить именно такие ошибки.

— Одну минутку, доктор Веричелли, — вставил внештатный корреспондент «Уолл-стрит джорнал», — вы утеряли нить при ответе на последний вопрос. Хотелось бы кое-что уточнить. Вы поделитесь с нами точными цифрами?

Веричелли поднял брови в наигранном удивлении:

— Цифрами?

— Да. Каков показатель ошибок для системы «Мед-индекс»?

Серджо Веричелли покачал головой с добродушной улыбкой:

— Видите ли, я не вправе публиковать данные такого рода в настоящий момент. Когда комитет придет к окончательному решению, данные станут доступными широкой публике. Но пока этого не случилось, это конфиденциальная информация, особенно в таком случае, как этот, когда первичное размещение акций компании на фондовом рынке намечено чуть ли не на следующий день после объявления решения комитета.

Журналист нахмурился и покачал головой:

— Но ведь это нелепость, доктор. Вы сами сказали, что «Мед-индекс» назначил свой выход на рынок буквально на следующий день после решения комитета. Так не логичнее ли для вас было бы поделиться этой информацией? Невольно приходит в голову, что здесь есть нечто большее, чем простое совпадение.

Другие репортеры шумно поддержали коллегу.

Серджо заколебался, не зная, какую цель преследует репортер.