— В поселке Веселовском у Давишина есть загородный дом. Скорее всего, он оформлен на подставное лицо, поскольку официально на нем строение не числится. Так вот, рядом с домом Давишина проживает его близкий приятель по имени Феликс. Несложно предположить, кем он может быть…

— Опаньки! — Крячко хлопнул себя ладонями по коленкам. — Давишин и Гурманидзе — соседи?!! Нехило!

— Еще на той же улице проживает их общий приятель — профессор права Тульницков. Надо думать, он тоже может располагать какой-то важной информацией о Давишине, — добавил Лев, поднимаясь с кресла.

— Что, хочешь сегодня к нему сгонять? — поинтересовался Орлов, вертя в руках авторучку.

— Да, думаю, что стоило бы махнуть в Веселовский, не откладывая. У нас мизер информации, ни одной реальной зацепки и дефицит времени. Гарантия, что уже через день-два начнется визготня по поводу того, что расследование топчется на месте и не стоит ли передать дело более расторопным операм, — с сарказмом проговорил Гуров.

— Это верно! — с выражением озабоченности на лице покачал головой Орлов. — Кое-кому страх как хочется, чтобы наш Главк опрофанился в этом вопросе. Для наших «лучших друзей» такой вариант развития событий станет лучшим подарком, причем подарком — вдвойне: и дело, к их радости, станет стопроцентным «глухарем», что избавляет их от кое-каких страхов, и нас смогут пополоскать на всех совещаниях…

— Что-то мне подсказывает: ждет их большое огорчение и разочарование! — с оттенком веселого злорадства хохотнул Станислав. — Ну что, я тогда еду к Цеблентальскому? Вечер еще не скоро, времени — в достатке… Отбываем? — взглянув на Льва, мотнул он головой в сторону двери.

— Пошли… — Лев шагнул к выходу, а когда они со Стасом прошли через приемную, вполголоса, с подначкой, добавил: — Да-а-а… Надо полагать, если прямо сейчас выедешь в Овражное, то еще и на свидание успеешь…

— Чего-о-о?!! — мгновенно отреагировал Крячко, став в этот момент похожим на ощетинившегося ежа, заметившего невдалеке от себя какого-то хищника, намеревающегося им полакомиться, — Что ты ерунду городишь? Какое свидание?!

— Хм-м-м… — окинул его вопросительным взглядом Лев. — Вообще-то из твоего рассказа о визите в «Грани неведомого» я понял вполне определенно: у вас с Викторией возникла нешуточная взаимная симпатия, и уже сегодня вечером вы встречаетесь… Нет, ну, если ошибся, — извини…

В полном молчании они подошли к двери своего кабинета, и Стас, издав досадливый вздох, вполголоса посетовал:

— Все же, конечно, это очень хреново, если твой друг знает тебя до мелочей и даже из дежурного сообщения ухитряется сделать какие-то далеко идущие выводы.

— Ты о чем? — улыбнулся Лев, доставая из кармана ключи.

— Да все о том же! — буркнул Стас. — Ну, допустим, у меня с Викой действительно сегодня свиданка. И что из этого? Что, будешь меня пилить на моралистические темы?

— Ага… А ты этого прямо так и испугался! — от души рассмеялся Гуров, отпирая дверь и входя в кабинет.

Немного помедлив, следом за ним шагнул и Крячко, продолжавший бубнить:

— Ну, видишь ли… Все равно как-то не очень уютно себя чувствуешь, если рядом есть человек, от которого хрен что утаишь… Кстати, а как ты догадался? Ну, про Вику и свидание?

— Да все проще пареной репы… Слышал бы ты свой голос, когда рассказывал про Викторию… О-о-о! Он так переменился, в нем сразу появились какие-то медовые нотки… Тут даже не надо иметь какого-то особого слуха, чтобы это уловить. Элементарная наблюдательность — только и всего. Ну что, ответ принят? Отлично! Тогда возвращаемся к нашей деловой повестке дня. Та-а-к, мне надо бы напрячь информационщиков насчет номера телефона профессора Тульницкова… Кстати, ты с Цеблентальским созваниваться планируешь?

— Вообще-то да… — кивнул Станислав. — У тебя же номер Цеблентальского есть?

Лев по памяти продиктовал номер депутата, а потом не спеша набрал на своем сотовом номер профессора Тульницкова. После пары гудков он услышал голос человека, которому, скорее всего, уже давно за шестьдесят:

— Да, я слушаю…

Поздоровавшись и представившись, Гуров поинтересовался, как бы им сегодня встретиться. В телефоне на пару мгновений повисла тишина. По этой заминке он сразу понял, что его собеседник по каким-то причинам сегодня к встрече не расположен, и, опередив возможную реакцию профессора, спросил:

— Простите, Дмитрий Захарович, мне показалось или я действительно позвонил вам немного не вовремя?

— Лев Иванович, вы правы — у меня сегодня сплошной цейтнот. Есть встречное предложение: встретиться завтра утром. Часиков так в девять…

Ответив, что он согласен, Лев попрощался и, обернувшись к Стасу, резюмировал:

— Не срослось! Поеду завтра — видимо, профессор чем-то занят.

— У меня тоже «пролет»… — кинув на стол свой телефон, посетовал Крячко. — Сиделка Цеблентальского… Кстати, у нее такой противный голос! Так вот, она ответила, что «Никодим Вавилович уже спит, позвоните завтра утром». Ну что, по домам?

— Отбываем! Я, как отстраненный, — на законных основаниях, а ты, выходит, так — в порядке самоволки. Признавайся, что, когда служил в армии, был первым самовольщиком! Ведь так же? А? — Лев окинул его нарочито суровым, «прокурорским» взглядом.

— Был, был… — изобразив покаянный вид, развел руками Стас. — Помню, как сейчас… Вызывает меня наш ротный Вася — он месяц, как окончил военное, — и давай меня чихвостить почем зря. Вроде того, ты — без пяти минут изменник, дезертир, предатель…

Приятели шли к выходу, смеясь над армейскими приключениями Станислава.

— …Под конец он меня спрашивает: ты уж хоть расскажи, где был и чем занимался? Ну а я ему честно отвечаю: на одной тут съемной квартире, где проживают две отчаянные девахи, которым страх как мужиков хочется. Он покраснел, как помидор, и осипшим голосом спрашивает: а меня с собой как-нибудь возьмешь? И на следующий же день мы с ним после отбоя погнали на свиданку. Пришли, а он войти боится, шепчет, что у него еще ни одной женщины не было. Я его за руку — и туда. Ну и все! Меньше чем через час из мальчика стал мужиком. До самого дембеля бегали с ним туда на пару. Друзьями стали конкретными… Блин, я даже хотел на сверхсрочку остаться, но потом передумал…

— Вы с ним переписывались? — спросил Лев, спускаясь по ступенькам крыльца.

— Да, года два или три… Потом заглохло. Но я догадываюсь почему. Как-то он мне написал: Стас, я женюсь на Люсе. А Люся — это из этих, отчаянных. Он на нее сразу же запал, с первой ночи. Вот и получилось, в конце концов, что он на ней женился. Ну а поскольку у меня с Люськой до Васи тоже были «шуры-муры», видимо, мои письма о чем-то таком им обоим напоминали. Вот и настал конец переписке.

— Ну а ты на второй из тех двоих жениться не поимел желания? — доставая ключи от своего «Пежо», усмехнулся Лев.

— Знаешь, тогда я еще был по своей натуре незрелый пацан, хоть и отслужил в армии. У нас же, зелени сопливой, была своя «дембельская философия». Типа, настоящий дембель едет домой с одним лишь чемоданом. Перед тобой — весь мир без конца и края, тебя за каждым поворотом ждут все более радужные перспективы, а на каждом углу ждут толпы нецелованных девушек… А потом оказалось, что все это — всего лишь глупые фантазии вчерашних салаг. Если бы мои нынешние мозги да вставить в тогдашнюю голову, то… Только спустя годы до меня дошло, что Люська и Клавка — самые классные во всех отношениях из тех, с кем я встречался в молодости.