и разные традиции, мы написали названия на листочках и тянули. Как билеты на экзаменах. Мне досталась Япония и цветение. Я только переселилась к родителям, и дома старалась бывать пореже. А тут такой повод! Вот я и пропала в библиотеке. В большом альманахе по географии я нашла упоминание, что почти одновременно с цветением сакуры идёт и цветение глицинии. И в древнем городе Нара существует целая золотая неделя для любования. Тогда я стала искать статьи уже конкретно об этом городе. И наткнулась на большое описание праздника огней в середине августа, когда тысячи фонарей зажигают и отпускают в небонебо, выставляют на земле и украшают ими порог дома.

— О-бон, — улыбалась Курико. — Трёхдневный праздник поминовения предков. А фонари зажигают, чтобы их свет разогнал тьму, закрывающую дорогу духам предков к дому и членам своих семей. Мы верим, что в этот день можно встретить всех своих предков и познакомиться с ними.

— Я рассматривала фотографии и… Это было очень красиво. И сильно. Даже через фотографии пробрало. Я обязательно туда приеду. — Нахмурилась Алька, словно мы её отговаривали. — Туда и на Ольхон!

Вечером, когда девочка уже спала, мы с Курико сидели внизу.

— Давай, не сдерживайся, — хмыкнула я.

— По мне заметно? — улыбка Курико как никогда напоминала лисью.

— Ты вся светишься и весь твой вид излучает самодовольство. Я прямо слышу от тебя вопрос в стиле "а я что говорила", — подтвердила я. — Подумать только как совпало. Школьный доклад, чисто случайно Алька вытягивает тему о Японии, а дальше нежелание быть дома, любопытство и слишком эмоциональное восприятие и пожалуйста! Куча непрогнозируемых случайностей, а в итоге такое совпадение, что мороз по коже!

— Ты заметила, что она хочет не просто в город или поглядеть на храмы, и даже не на цветение? — напомнила мне об особом значении праздника, который хотела увидеть Алька, довольная Курико. — Пожалуй, научу-ка я её писать имя нашего рода на японском.

— Удачи, — хмыкнула я. — Заодно, пока научится правильно чертить все ваши палочки, галочки и хвостики, в совершенстве овладеет самоконтролем.

Вот только наивная Курико немного недооценила Альку. Та всегда была любопытна. А тут живой источник информации о том, что её интересует. Не рассказы какого-то журналиста, нахватавшего материала для статьи по верхам, а знающий и понимающий суть свидетель и участник. А мелкую интересовало всё. Вплоть до того, чем фонари вдоль дорог отличаются от фонарей вдоль лестниц к какому-то там храму. И иногда возвращала разговор к сказанному два дня назад из-за несовпадений в каких-то мелочах.

— Сразу видно чья внучка, — говорила иногда Курико, незаметно за разговорами приучая Альку к сдержанности и более женскому поведению. А не вот это вот, с размаху ногой в челюсть.

Потихоньку сорванец снова превращался в девочку. В девочку, умеющую дать сдачи, если понадобится.

Глава 15.

— Что-то сегодня наша егоза задерживается, — посмотрела я на часы.

— Ей интересно, а Ксения не жалеет для неё знаний, — пожала плечами Курико. — Настоятельница не убеждает, а постоянно выводит на спор и рассуждения. А Але приходится поднимать все свои знания, чтобы противостоять столь опытному и знающему противнику.

— И главное, что девчонка наконец-то носит платья, — засмеялась я. — А то я уж начала бояться, что из этих пятнистых штанов её не вытряхнуть.

— Конечно, ведь чтобы спорить с настоятельницей, нужно быть в монастыре, а в монастыре положено носить юбку! — улыбалась Курико.

— Ну, в твоих халатах и со всеми этими шпильками она тоже неплохо смотрится. Удивительно, но ей идёт. — Припомнила я появившуюся у Курико привычку вечерами укладывать длинные волосы Альки в сложные причёски.

— Красиво конечно, но я так выгляжу старой, — рассматривала себя в зеркале Алька.

— Старой? — ухмыльнулась Курико приподнимая бровь и отвлекаясь от промывания кисточек, которыми делала Альке макияж.

— Ну, да. Можно подумать, что мне лет двадцать пять! — тряхнула головой внучка, заставляя звенеть длиные серьги и украшения на концах длинных шпилек-спиц.

— Старая в двадцать пять лет? — засмеялась Курико. — Посмотрим, что ты скажешь, когда тебе будет эти двадцать пять лет.

— Но то, что выглядит старше, действительно заметно. — Согласилась я.

— Макияж гейши не для того, чтобы подчеркнуть красоту, а чтобы закрыть лицо. Гейша должна быть красива и спокойна. А сквозь полный макияж ни одна эмоция не пробьётся. Лицо словно сковано. И считается, что гейша, это женщина всегда в расцвете женственности, а не юная красотка. А под белилами юность не разглядеть. — Рассказала Курико.

— У меня и с обычной косметикой, без всяких положенных гейшам правил, такой эффект. — Пожала плечами Алька. — Красиво, но плюс пять-десять лет сразу. Поэтому и не крашусь.

— Думаешь, отец разрешит? — улыбнулась я.

— А я прям буду спрашивать, — хмыкнула Алька. — А тоналку и пудру мне мать сама покупает. Чтобы синяки замазывать. Только с синяками это не помогает. Поэтому валяется всё в полке.

— А вот в платье, пусть сейчас это и не платье, тебе действительно идёт, — показала на её отражение я.

— Я знаю. Я похожа на бабушку, а про неё все говорят, что она красивая. Значит и я на моську не обижена, — засмеялась внучка.

Но было заметно, что ей это нравится.

Я достала кожанный футляр с фотоаппаратом. Старенький, ещё советский "Зенит — ЕТ", привезённый из Минска в восемьдесят седьмом году служил исправно. И работать с ним, от снимка до готовой фотографии, я умела. Попросила внучку встать на фоне цветастых штор и сделала пару снимков.

— Знала бы, что тебе так пойдут все эти гребни и шпильки, попросила бы привезти. — Улыбалась я, замечая что Лекс и Алька наблюдают за подвеской на шпильке с одинаковым выражением. — Напихала бы в пучок и носила бы.

— У тебя много было таких украшений? — спросила, присаживаясь перед Курико, Алька.

— Много. Но одновременно можно носить один гребень и шпильки. Одну или две. Украшения не должны отвлекать от изящества и совершенства женщины. — Улыбнулась Курико.

Утром после тренировки лисёнок спустилась к завтраку хитро улыбаясь.

— Ничего себе, — усмехнулась я. — Оказывается в твоём мужицком бауле есть платья и даже украшения?

— Это подарки дедушки и бабушки. И я не собиралась оставлять их дома. И так уже поймала мать за примеркой. Ей выйти на чей-то юбилей понадобилось. Это моё, — пожала плечами внучка.

— Тебе очень идёт, — похвалила внешний вид Али Курико.

Голубая водолазка под горло и прямое платье-сарафан на широких лямках тëмно-синего цвета действительно хорошо сидели. Волосы Алька просто распустила, сделав из шифонового шарфа полоску ободок. Ну, как удержать улыбку, если именно так любила ходить Дина. И внучка сейчас явно её копировала. Из