спокойно посмотрел на Гусейнова, прошел мимо него и направился к высокой лестнице, ведущей в мясные ряды базара. Гусейнов долго смотрел ему вслед, Беспалов чувствовал это затылком и теперь уже отчетливо понимал: сгоревший джип он никогда не простит никому.

Мясные прилавки были завалены свежим мясом на любой вкус. Предлагались и вырезка, и свиная отбивная, и ромштекс. Торговали женщины, по виду все, как одна, русские. Беспалов спросил у некоторых из них, откуда мясо, но ни одна не могла назвать ни район, ни деревню. Они торговали чужим товаром, тем, который поставлял на рынок Гусейнов. Здесь он стоил в два-три раза дороже, чем в деревне. Крестьян нещадно обдирали, и они молча терпели это, потому что у них не было выбора. Рынок принадлежал Гусейнову, и мясо можно было продать только здесь. Лишь сейчас Беспалову стало понятно, почему с такой безнадегой говорил о своей жизни его свояк. А русских женщин нанимают торговками для того, чтобы простолюдин не понял, кому принадлежат рынки. Покупал мясо и думал, что берет его у своего собрата крестьянина.

Беспалов вышел из павильона и по широкой лестнице спустился вниз. На ипподром и стадион идти расхотелось, да там бы он все равно не увидел ничего. Он оглянулся и уткнулся взглядом в рекламный щит, на котором большими буквами было написано название банка «Доверие». Граждан города призывали хранить деньги только в нем. Беспалов прочитал название улицы, на которой находился банк, и направился туда. Это было всего в двух остановках автобуса.

Банк располагался в новом, специально построенном для этого здании. Увидев его, Беспалов сразу понял, что проникнуть в него будет чрезвычайно трудно. Здесь все наверняка оборудовано по последнему слову техники. И сигнализация, и система охраны, и, конечно, хранилище, где лежат и куда привозят деньги. Они поступают сюда непрерывным ручьем, стекаясь из касс магазинов, рынков, вкладов фирм, принадлежащих Джабраилову. Беспалов почему-то подумал, что с физическими лицами такой банк работать не должен. Слишком уж это хлопотно, да и навар от физических лиц мизерный. Большинство российских граждан по старинке доверяет «Сбербанку». Туда и несут свои денежки перешедшие от социализма к капитализму граждане, откладывая их кто на похороны, кто на черный день.

Беспалов решил понаблюдать за банком с противоположной стороны улицы. Ему не хотелось попадать в камеру видеонаблюдения, которая автоматически записывает всех людей, проходящих мимо здания. Но, к своему удивлению, никаких камер ни на стенах здания, ни у въезда во двор он не увидел. Двор банка, примыкавший к его торцевой части, был невелик, въезд в него закрывал автоматический шлагбаум, рядом с которым находилась будка охранника. Сквозь ее стекла можно было разглядеть его темную фигуру. Единственная камера наблюдения была установлена над высокими ступенями у парадного входа в банк.

Пройдя квартал, Беспалов перешел на другую сторону улицы и повернул обратно. Двор банка был маленьким, почти квадратным, огороженным высокой бетонной стеной. В нем у самой стены стояла золотистая «ниссан-мурано», принадлежащая, по всей видимости, главе банка Хавкину. Из двора в здание вела всего одна дверь. Все это отложилось в памяти Беспалова автоматически, он привык отмечать и запоминать мельчайшие детали во время разведывательных и диверсионных операций, которые ему много раз приходилось выполнять со своей группой во время службы в армии.

На стене над крыльцом банка висело большое табло с обозначением курса иностранных валют. Не было бы его, Беспалов прошел бы мимо. Но, увидев табло, он уверенно поднялся по ступенькам и открыл массивную дверь. За порогом находилась небольшая конторка, в которой сидел охранник. Молча пройдя мимо него, Беспалов оказался в довольно просторном вестибюле, где располагались две кассы. Кассиры сидели за толстой пуленепробиваемой стеклянной стеной. Напротив них висело такое же табло, что и снаружи, только меньших размеров. Беспалов остановился около него, делая вид, что изучает курсы валют. Краем глаза он видел, что охранник внимательно следит за ним.

В это время в банк вошли две женщины и мужчина. Не останавливаясь, они прошли к кассе и, достав деньги, начали пересчитывать их. Им надо было обменять рубли на доллары. Внимание охранника сразу переключилось на них. Беспалов огляделся. В торцевой стене вестибюля находилась дверь с цифровым замком. Она вела в служебные помещения банка. И опять он отметил про себя, что нигде не было установлено ни одной камеры видеонаблюдения.

Пока посетители обменивали рубли на валюту, в банк вошла еще одна женщина. Кивнув охраннику, она уверенно прошла через вестибюль, набрала код замка и, открыв дверь, скрылась в служебном помещении. Это была сотрудница банка. Охранник, провожая ее взглядом, ждал, пока за ней закроется дверь. Беспалов неслышно, как тень, вышел на улицу. Когда охранник повернулся, в вестибюле остались лишь трое посетителей, пришедших сюда за долларами.

На ипподром и стадион Беспалов не пошел, резонно решив, что ничего сверхъестественного там не увидит. Банк же, как и положено, походил на маленькую крепость. Из головы не выходило только одно — почему там нет видеонаблюдения. Но, подумав, Беспалов решил, что в этом нет никакой загадки. В руках у Джабраилова весь город, в том числе и преступный мир. Ему и во сне не приснится, что кто-то может решиться на ограбления его банка. Любому, задумавшему это, грозит неминуемая смерть.

О смерти Беспалов не думал, она заглядывала ему в глаза уже не один раз. Его мысли до сих пор занимало другое: так ли уж необходимо это ограбление? Ведь совершив его, он станет преступником. Но в памяти тут же всплыла фамилия одного из убийц Нади. То, что он был кавказцем, не вызывало сомнений. Надо было выяснить, имеет ли он какое-нибудь отношение к Джабраилову? Скорее всего, нет. Потому, что если бы имел, Джабраилов со своими деньгами не дал бы ему сесть в тюрьму. Даже если бы милиция арестовала этого Анварова на месте преступления, дело до суда все равно не дошло. Убийцу и насильника освободили бы «за недоказанностью состава преступления». Но выяснить связь между Анваровым и Джабраиловым было надо…

На следующий день в семь вечера вся группа собралась на квартире. Приходили по одному. Первым появился Глебов. Он был в хорошей тонкой рубашке, светлых брюках, от него приятно пахло одеколоном. Пожимая ему руку, Беспалов сказал:

— Вырядились, как на свидание.

— У меня каждая встреча с вами, как свидание, — хитро улыбаясь, ответил Глебов. — К тому же в этом доме бывают только респектабельные люди. Вырядишься по-другому, сразу обратят внимание.

За Глебовым пришел Елагин. Вещи на нем были добротные, но вот во