Я глупо хихикнула, прикрыв ладошкой рот. Ничего не могу поделать – я всегда ханжески реагирую на подобные вещи.

– Какой кошмар! Но почему они решили осчастливить вас этими… вещами? Кстати, а что в коробке с девушкой?

– Девушка! – ответил Георгий и затем уточнил: – Резиновая. А вот что мне со всем этим барахлом делать, ума не приложу. Как назло, у меня сейчас гостит мама. Я просто не могу притащить все это в квартиру.

Я улыбнулась. Он не хочет тревожить маму – как же это трогательно.

– Саша, я вот что подумал! А может, заберете это все себе?

– Вы спятили?! – вырвалось у меня. Но потом я вспомнила, что все же говорю с начальником, и степенно добавила: – Я вовсе не увлекаюсь такими играми.

– Я знаю, – мягко сказал он, – но тогда мне придется все это выбросить. Если честно, жалко. Наверное, это психология советского человека – ну как же можно вынести на помойку хорошие новые вещи?

– Похоже, для советского человека это неразрешимая психологическая дилемма. Непонятно только, что хуже – выбросить подобную вещь или ею воспользоваться.

– Думаю, можно найти компромисс, – подыграл мне Георгий, – и на помойку не выбросить, и не использовать по назначению. Оставить дома в качестве раритета.

– И однажды мой внучок обнаружит в бабулином сундуке фаллоимитатор, – пробормотала я, – кажется, мы уже приехали.

Волгин остановился у моего подъезда и, закинув руку назад, нашарил пресловутые коробки.

– Вот! – коробки перекочевали ко мне на колени. – Небольшой сюрприз от шефа, я вам настоятельно советую оставить куклу себе. Она симпатичная. А… – он стеснительно закашлялся, – а второй предмет можете подарить менее красивой подружке. Уверен, что вам он ни к чему. У такой красивой девушки не должно быть проблем с сексом.

На том мы и простились.

И как прикажете это понимать?!

Дома я первым делом распаковала странные дары. Не то чтобы среди моих эротических фантазий когда-либо фигурировала надувная баба или резиновые гениталии. Но сами понимаете – любопытство.

Надувную порномодель звали Нонна – во всяком случае, это имя было написано на яркой коробке. Однако едва взглянув на ее распластанное по кухонному столу лупоглазое личико, я поняла, что заморское вычурное имя совсем не подходит моей новой подружке. Буду ее, пожалуй, Нюшей звать.

Недолго думая, я решила, что негоже резиновой Нюше валяться на столе в позе коврика для душа. Раз уж я приняла ее в дар, придется ее надуть.

Отыскав на спине несчастного создания клапан, я принялась за дело. Надувалась Нюша не очень хорошо, но я отнеслась к этому с пониманием. Все же она была не банальным спасательным кругом или примитивным матрацем, а человекоподобным существом, к тому же довольно сложно устроенным. Короче, через час дело было сделано. И вот что я вам скажу – будь Нюша живой, я бы ее возненавидела. Она была тонконогой ладненькой шатенкой с бюстом нереального размера (впрочем, может быть, я просто перестаралась, его надувая).

Но, поскольку моя новая приятельница была особой неконкурентоспособной по причине своей неодушевленности, я усадила ее на диван и даже одолжила бедолаге собственный банный халат. А то, право, неловко как-то – голая женщина (пусть и игрушечная) в моей комнате.

– Ну что, Нюша, грустишь? – вздохнула я. – Не переживай, судьба у нас такая. Обе рождены быть игрушками мужчин, только вот мне стыдно в этом самой себе признаться.

Ну вот, дошла до точки. Уже разговариваю с надувной куклой для сексуальных утех. Наверное, скоро у меня разовьется мания преследования или еще что похуже.

На столе сиротливо лежала коробка с фаллоимитатором. Я и ее решила распаковать. Только вы не подумайте что – просто раньше я никогда подобную вещь в руках не держала.

Фаллос выглядел отвратительно правдоподобно – весь во вздутых фиолетовых венах, к тому же из силиконовой плоти кое-где торчали синтетические жесткие волосики. И кто только додумался соблюсти все анатомические подробности. Фу!

Был он огромным и каким-то наглым. Я брезгливо разжала руки, и сей предмет с глухим шлепком брякнулся на стол. Видимо, от удара сработал заключенный в нем механизм, и фаллос, глухо и мерно урча, принялся вибрировать и извиваться. Он был похож на гигантскую розовую личинку, и мне даже стало немного не по себе.

– Какая гадость!

Прикасаться к тому, что еще пару минут назад казалось мне невинной женской шалостью, было противно. И я молча смотрела на то, как извивающаяся личинка упорно продвигается к краю стола. Траектория эта меня обнадежила – может быть, он упадет и разобьется? В статичном варианте он смотрелся куда менее мерзко. Уверена, что я без особенных проблем смогу подобрать с пола детали. Но прикоснуться к извивающемуся отростку – бр-р-р! – ну уж нет!!

Господи, неужели кто-то это покупает?!

Вняв моей немой мольбе, «игрушка» свалилась на пол. Только вот сломаться она и не подумала, напротив – отросток принялся извиваться с еще большим ожесточением. Притом двигался он по кругу, и, если бы я не отскочила в сторону, отвратительная вещица проехала бы аккурат по моей ноге.

Что же делать?

Что делать-то?!

Может быть, запинать его ногами? Хм, кажется, я только что придумала новый вид спорта – члено-бол.

Я замахнулась ногой так сильно, что любимый домашний тапочек с розовым помпоном отлетел в угол кухни. Что же касается резинового приятеля, то он благополучно увернулся от удара и юркой змейкой проворно заполз под стол. Понимаю, что быть такого не может, но я поклясться готова, что на прощание он обиженно фыркнул.

В порыве охотничьего азарта я схватила швабру и уже приготовилась извлечь проклятый механизм из укрытия, когда в прихожей раздалась мелодичная трель дверного звонка.

Я вовсе не являюсь любительницей незваных гостей, а потому первым моим побуждением было затаиться и сделать вид, что никого нет дома. Но потом я подумала, что получится неудобно, ведь в окнах полыхает свет, а в гостиной надрывается телевизор. Делать нечего – я поплелась открывать дверь.

Я прильнула к глазку в оптимистичной надежде, что кто-то просто ошибся дверью. Но нет – на лестничной клетке стояла (за что? за что?!) моя соседка Веруся, необъятные телеса которой были едва прикрыты весьма кокетливым халатиком.

Однажды, когда я только переехала в этот дом, Веруся по-соседски напросилась на чашку чаю. Я подумала, что ничего плохого в этом нет, и простодушно запустила ее в квартиру. Кто ж знал, что впоследствии эта великовозрастная неопрятная лентяйка с манерами абитуриентки швейного ПТУ и сексуальным аппетитом Калигулы будет набиваться мне в подружки!

Не знаю уж, чем я ей так приглянулась. Может быть, с ней больше никто не хочет дружить? (А что, это вполне вероятно, ведь, помимо прочих «достоинств», Верка обладает еще и визгливым громким голосом, и невыносимым склочным характером.)