Кажется, демона это ни чуть не озаботило, и он спокойно обратился к Рунольву:

— Последние.

— Чудесно, — от зловещего, отдающего эхом голоса по коже пробежался мороз.

Идущий справа стражник неожиданно навернулся (тоже это почувствовал?) и неловко опрокинул мешок. Швы в полете разъехались, ткань истончилась, на землю плеснуло содержимым — не то черным песком, не то печной золой — было слишком темно, чтобы увидеть наверняка.

— Тупица! — Проревел во внезапно повисшей тишине Саваэль.

Сделал бросок, молниеносно схватил провинившегося за грудки и с силой швырнул об стену. Впечатанный в камень юноша сполз на землю бесформенной грудой железа.

— Если не хочешь последовать примеру дружка, собери, — носком сапога указал он на золу второму стражнику. — Быстро.

— Есть, рин Саваэль, — дрожа всем телом, тот припал на колени.

Демон сделал шаг уйти, но повременил, разворачиваясь обратно. Вокруг замерцала алая с багровыми переливами аура.

— Что? — Флегматично поднял голову Рунольв.

— Мы не одни, — прошипел Саваэль, вглядываясь во мрак. — Там, — черт (!) он указал на место, где все это время мы с эльфийкой старались ни чем не привлечь к себе внимание. — Стража!

— Беги, — дроу толкнула меня к черному зданию, кидаясь в другую сторону.

Ей хорошо. Она прожила в поместье год, ориентируется здесь как дома, к тому же, почему-то я была уверена, что в темноте в отличие от меня она не слепой и глухой котенок. А мне куда бежать, чтобы спрятаться?

За спиной послышались голоса:

— Охранки сигнализируют, их было двое. Один побежал на запад, другой на восток.

Буду и дальше ловить на этом углу сыплющие с неба капли, меня точно заметят. Нехотя развернув голову в указанном Лешанной направлении, обрисовала глазами контуры мрачного строения, и подалась в его сторону с неспокойным сердцем.

Надеюсь, там не водится привидений.

Какое-то время передвигалась на ощупь, скользя рукой по влажной стене, возвышавшейся справа. Хотелось оказаться хоть на необитаемом острове, только подальше отсюда, но вопреки желаниям, через минуту я уперлась в угол сторожевой башни с лестницей из высоченных не по росту человека ступеней. Она опускалась между высоких каменных стен, и чтобы углубиться в плохо освещенный тоннель пришлось чуть ли не перепрыгивать с одной на другую.

Бесшумно скользнув куда-то вниз и налево, оказалась на пороге новой лестницы, уводящей под землю. Тени здесь были гуще и шире. Факелы не горели вообще. Сердце сдавило от странного беспокойства, а руки заледенели. Углубляться дальше совсем не хотелось и я решительно развернулась. Но была остановлена прыгающими красноватыми отблесками и криками бегающих на верхних ярусах людей.

— Он побежал вниз!

— Найти. Хочу знать, кто его подослал и что он успел выведать.

— Слушаемся господин Рунольв. Бегом!

Отшатываясь в тень и слушая переговоры стражи, для себя уяснила две новости. Хорошую — они не знают, кто я. Плохую — судя по топоту стремительно сбегающих по ступеням сапог, рано или поздно меня настигнут и разоблачат.

А потом сделают больно? Ой, Ева, лучше не спрашивай.

Прятаться было негде и ноги невольно попятились к лестнице. Спустившись, я вошла в узкий коридор с бетонной стеной с одной стороны и темными арочными переходами — с другой.

То, что это подземелье, поняла, свыкаясь с неприветливой темнотой, кое-где освещенной горящими факелами. От сырого, характерного для подвалов и заброшенных строений запаха, заболело в груди. Ориентиров не было и я пошла наугад — свернула в первое попавшее ответвление о чем вскоре сильно пожалела, ибо каким-то образом очутилась в помещении с тюремными камерами. Над каждой горел тусклый фонарь, мало-мальски выхватывая решетчатые двери и шевелившихся внутри пленников. И только у одной из них чернела кромешная тьма, напоминавшая провал в пустоту.

Я нервозно потерла порез на пальце, прищуриваясь. Это потому что в ней никого? Или дело в другом?

Решив, что мне все равно, повернулась уйти, но услышала крики стражей в ответвлении справа. Возвращаться нельзя и я медленно зашагала вдоль камер к концу коридора в надежде найти лестницу или запасной выход. Наверняка, он должен здесь быть.

Старалась идти бесшумно, не растревожив заключенных. А то еще поднимут ор и выдадут охране мое местоположение. Даже головы не поворачивала, глядя то под ноги, то на стену. Однако шагов через сорок бессознательно остановилась. Повернулась направо и вздрогнула — оказалось, стояла как раз напротив той решетчатой двери, полной непроницаемого мрака, привлекшей мое внимание, едва здесь очутилась. Не представляю, что за новый неконтролируемый всплеск потянул заглянуть меня внутрь, но медленно, шаг за шагом, повинуясь приказу, я подошла к решетке и обхватила пальцами холодные влажные прутья.

Камера узкая, одиночная. Стены и потолок покрывали сияющие тусклым светом надписи на непонятном языке. Они отбрасывали косые отсветы на человека, сидевшего в глубине с низко опущенной головой, отчего его длинные черные волосы практически достигали пола. Сложно было рассмотреть что-то большее в такой темноте, но то, что его голую грудь уродовали свежие надрезы, я заметила хорошо.

Выходит, он еще жив?

Вдруг сумрак колыхнулся, и в темноте зажглись два золотых огонёчка. Лишь спустя миг мозг сообразил, что заключенный поднял голову и ответил мне взглядом. Не шевелился с полминуты, а после неожиданно сменил позу, расправляя плечи и выпрямляясь во весь рост.

От вброшенного в кровь адреналина сердце заколотилось, сдавливая грудь и перекрывая подачу и без того скудного под землей кислорода. Я мгновенно выпустила решетку и неловко попятилась. С каждым отступающим к противоположной стене шагом, пугающий меня незнакомец приближался.

Тьма соскользнула с НЕГО неожиданно резко. Высокий лоб, аккуратные брови и прямой нос на бледном лице с тонкими сомкнутыми губами. Длинные черные волосы придавали ему мистический образ героя из древней легенды. Вслед за ликом у решетки показалось атлетически сложенное тело. Я смогла разглядеть шею и широкие крепкие плечи, покрытые зубцами какого-то рисунка, из чего сделала вывод, что спину мужчины украшала внушительных размеров татуировка.

Мускулистые руки и твердая грудь с едва зарубцевавшимися шрамами, примеченными чуть раньше, выдавали в нем сильного и опытного воина. На плоском животе бугрились кубики пресса, плавно опускавшиеся к области паха…

Секундочку, он полностью обнажен???

К своему облегчению испугаться я не успела — заметила на мужской талии широкий темный пояс, а на выскользнувших к решетке ногах — брюки. А вот сапог не было, и на ледяных тюремных плитах он стоял босиком.

Но завораживающе красивая внешность незнакомца меркла в сравнении с его магическими глазами цвета золота! Именно их сверхъестественное полыхание в тюремных сумерках я приняла за два слепящих огонька, околдовавших мой хрупкий девичий разум. Правда, по мере выхода на свет, золотой оттенок гас, плавно сменяясь насыщенным карим с редкими золотистыми вкраплениями. И все равно я впала в ступор.