Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В горе пророкотало в последний раз. Стало невыносимо тихо.
— Сейчас погляжу, что там такое! — сипло сказал Башмак. Он разбежался перед домом, взлетел и устремился к пещере. Все затаили дух, ожидая известий.
Через какое-то время раздался его взволнованный клекот:
— Пещеггга и впьямь обгггушилась! Войти еще можно, но потом сплошные завалы! Там не то что толстый Коголь — козявочка не пголезет!
— Бедный Вава… — вздохнул Пинг. — Не нужна мне теперь Ракуфка! — Пинг печально понурился.
— Да, грустно, конечно! — пробормотала Хрюква. — Зато Король теперь Урмелю не страшен! Это наказание за его гнусность! Уф-уф…
Но Хабакук Тибатонг, смыв с подбородка белую пену, заявил, что нужно сделать все для спасения несчастных. Вдруг они еще живы?
Команда двинулась в путь. Приблизившись к пещере, профессор вынужден был признать, что разобрать завалы невозможно.
Из-под груды обломков не доносилось ни единого звука. «Так не бывает! — думал профессор. — Наверняка есть какой-нибудь выход!» Это ему говорило какое-то внутреннее чувство, вернее предчувствие, которое он пока не мог выразить словами.
Внезапно он выбросил камень, который держал в руках, и побежал к дому. Склонившись над чертежом, который он сам вчера изготовил, обозначив грот, тоннель и подземное озеро, Хабакук Тибатонг воскликнул:
— Как вода попадает в пещеру? Может, озеро связано с Океаном?
— Оно могло возникнуть из подземного источника. Или из грунтовых вод, — предположил Кляксик.
— Нет! — вскричал Тибатонг. — Не забывай о Крабе! Он — доказательство! В какой-то момент он определенно приплыл из Океана. И потом этот свет! Озеро светится изнутри. Может быть, это солнце? Солнечные лучи, которые попадают в озеро по руслу какой-то тайной реки…
Тибатонг отложил карандаш. Он все понял!
— Нужно найти эту реку, эту связь с Океаном. Вдруг Селифант что-нибудь знает? Шуш, будь так любезен…
Фьють — и Шуш растворился в небе. Пинг сердито взглянул на свои культяпки. Как грустно быть нелетающей птицей! Кто он вообще такой? Может, рыба? Бедный Пинг…
…А где же Селифант? Подлетев к островку, Шуш сперва никого не обнаружил. Только влажный след на камнях говорил о том, что ластоногий где-то неподалеку.
Так оно и было. Селифант принимал водные процедуры. Высунув нос из воды, он плыл на спине, рассекая прохладные волны. Шуш заметался над ним.
— Чтооо с тобооой? — пророкотал Селифант. — Зачем ты меня щекооочешь своими крылышками? И что за чуднооой обычай приходить с утра, когда у меня процедуры?
Когда Шуш объяснил, что нужна его помощь, Селифант запрыгнул на скалу, чтобы хорошенько все обдумать.
— Так-так… — пробасил он. — Короооль со своим зловооонным сыром засыпан в пещере… Это очень, очень грустно. Прекрасная тема для баллады…
Шуш замахал крыльями:
— Давай ты потом допоешь! Сперррва разузнаем пррро речку!
Селифант обиженно закрыл пасть. И сказал после минутной паузы:
— Возможно, про речку знают рыбы. Пооомнится, матушка в детстве певала мне одну пееесню… Знаешь такую?
Шуш не знал. Селифант нашел это весьма огорчительным, но с неожиданной легкостью спланировал вниз и поплыл расспрашивать рыб.
Шуш остался ждать. Он успел сосчитать все до единого каменные зубцы, выступавшие над водой.
— Навррряд ли рррыбы станут слушать Горррестные Песни! — утешал он себя. — И вообще, ррразве можно петь под водой?
Этот вопрос показался Шушу настолько интересным, что он решил обратиться за разъяснениями к профессору, как только представится случай.
Ждать… ждать… ждать… Что еще оставалось троим несчастным? Они долго искали выход. Вава облазил весь грот по стенам и разноцветным колоннам, надеясь найти лазейку. Не тут-то было!
Они уныло сидели на берегу. Припасы съедены. Фляга с водой пуста. Вава лизнул было из озера, но вода оказалась соленой, как в море, — ни звери, ни люди такую не пьют.
Краб, разбуженный выстрелом, буравил их глазами. Он медленно шевелил ножками и клешнями — как будто делал разминку после тысячелетнего сна. Может, он заново учился двигаться?
А ветер все завывал в трубах невидимого органа — то громче, то тише. От этих звуков мороз пошел по коже. Будто кто-то нарочно завел эту адскую музыку, чтобы их извести!
Тютюнету чувствовал себя окончательно «тютю». Об Урмеле он уже не думал. Он мечтал только о том, чтобы выйти отсюда живым. Да вот как это сделать?
Вава тоже оробел. А Сим с трудом сдерживал слезы. Ему ужасно хотелось увидеть небо.
Сложись все иначе, они бы разинув рты любовались красочным представлением. С течением дня озеро плавно меняло свой цвет. Ярче всего оно горело в полдень, купольный свод так и мерцал зеленоватым светом. К вечеру вода пожелтела, потом стала оранжевой, затем темно-рубиновой и наконец черной-пречерной.
Наступила тьма.
Сим захватил карманный фонарик, но батарейка была на исходе. Бледный лучик вспугнул стаи летучих мышей, и теперь они кружили под сводами, не находя лазейки. Веяние их кожистых крыльев казалось дыханием смерти.
Время как будто остановилось.
Хуже всего было то, что фонарик постепенно гас. В тусклом свете они видели, как Краб бесконечно медленно сползает с камня в воду. Одну за другой отрывал он свои членистые ножки от камня, осторожно погружая их в озеро. Минута проходила за минутой, час за часом. Наконец по воде поплыли два неподвижных глаза. Видимо, Краб хочет напугать их до смерти. Троица забилась в самый дальний угол, но озеро гнало к берегу легкие волны, и вот над водой показались панцирь, усы и клешни…
Тут фонарик погас. Густая плотная тьма окутала пленников. Пещерный орган простонал напоследок. Потом затих и он. По камням кто-то скребся, подползая все ближе и ближе…
Наутро над горизонтом, подернутым легкой дымкой, встало яркое солнце. У Шуша слипались глаза. Озябший, сидел он на камнях и ждал возвращения Селифанта. Кто знает, кого он там повстречал в морских глубинах…